Мне нужно просто написать это и повесить во всех комнатах: Я — Взрослая, они — Дети. В спальне у меня на видном месте стоит деревянная статуэтка: мама сидит в кресле и нежно обнимает ребенка, сидящего у нее на коленях, укрытого одеялом. Я — Взрослая, они — Дети.
И как только я отказываюсь от своей позиции, кому-то другому приходится обо мне заботиться. И часто не оказывается никого, кроме них. И тогда взрослой становится Серафима, она — чаще всех. И я уже знаю эту ее реакцию, как она отвлекает Аню, или успокаивает Дусю: молниеносно смешит, обнимает — берет на себя все это. Делает то, что должна сейчас сделать я. Я не знаю: с одной стороны — это хорошо для нее; с другой — уж какая-то она прямо идеальная сейчас. Послушная. Все так просто получается: пока я ребенок, у них нет детства. Как только я возвращаюсь в себя, беру себе все это, — все, они могут играть. Это просто щелчок: если я — ребенок, то ребенку нужно что? Чтобы о нем заботились. Если я — взрослая, то это значит, что я сама Могу о себе Позаботиться. Позаботиться, я имею в виду. То есть по-настоящему.
Я Взрослая, они — Дети, это та фраза, которую я для себя вывела из теории Ньюфелда о заботливой альфе. Во многом, но не во всем, я с этой теорией согласна. По крайней мере в том, что я забочусь о своих детях, заботой создаю им базу комфорта в этом мире. Я — Взрослая, а значит в каждый момент жизни (пока дети маленькие) несу за них ответственность. И вот хорошо бы помнить о том, что я — Взрослая, и при детях не особо разрушаться. Можно разрушаться при муже, друзьях, маме, это иногда всем бывает нужно, но при детях — лучше не стоит. Как только я начинаю кричать или требовать, в общем, выхожу из себя, я попадаю с ними в одну песочницу, становлюсь 5-летней девочкой, только физически очень большой, поэтому страшной. И в этот момент их опора утрачивается. Потому что если мама «не в себе», то кто же тогда сейчас о них заботится?
Тая Шопен ([ljuser]chopinn[/ljuser])
Фото из архива автора
