Когда Лёве было примерно 4 года, был у него один невыносимый период. Пару месяцев он был сам не свой, скандалил, набрасывался на меня с кулаками и когтями, просыпался по ночам и подолгу плакал, был по всем признакам в сильном стрессе без видимой на то причины. Потом, вдруг, сидит и говорит: «Мама, я знаю, что ты умрёшь». Говорит спокойно, не плачет, но в глазах стоят слёзы. Он сказал это и обмяк, расслабился, видно было, что у человека камень с души свалился. 2 месяца минимум он носил в себе эту тяжелую мысль. Ужасное поведение, кстати, сразу прекратилось. Сейчас установился промежуточный переносимый для него статус кво: мы все умрём, но я, вероятно, умру раньше него. После смерти я уж найду способ поддерживать с ним связь, например, являясь к нему во сне, как это делают мои умершие дедушки и бабушки, являясь во сне ко мне. Время от времени он к этой теме возвращается, каждый раз видно, что очень волнуется, получает ещё раз подтверждение, что мы будем на связи, и успокаивается на время.
Вот. Теперь, кажется, пришла очередь Тео столкнуться с экзистенциальным. Ему сейчас 3,5. Он тоже стал очень раздражительным, и капризным, и нетерпеливым, и агрессивным. Но такого армагеддона как был с Лёвой, конечно, нет – темперамент помягче. У Тео другое. Он каждый день находит себе какую-то любимую игрушку, ходит с ней, любуется, играет, потом обязательно теряет её, ищет и не находит, мы все, включая Лёвку, тоже ищем и не находим, и Тео убивается, полвечера горько по ней убивается, потом, в конце концов, наплакавшись, смиряется с потерей. Каждый раз это будет какая-то новая игрушка. Квест усложняется тем, что, как правило, эта игрушка – мини-деталька из лего, и только ему одному точно известно, как она выглядит, и найти её в море лего нереально. Еще ни разу не было так, чтобы любимая игрушка не потерялась. Иногда это происходит даже по несколько раз на дню, снова и снова, один и тот же сценарий уже неделю.
Сегодня за столом он сказал 80-летней прабабушке ни с того ни с сего: бабушка, ты старая, ты умрёшь. Бабушка к смерти готовится, поэтому она не растерялась: да, говорит, умру, но память обо мне будет жить. Лёва почувствовал неловкость: мы все, говорит, Тео, умрём, и ты тоже. А Тео так совершенно уверено и с вызовом: «Нет! Только старенькие умрут!» Тут-то у меня паззлик и сложился. Сегодня опять искали человечка, опять не нашли, Тео уже на излёте слёз идёт от меня утешаться к Лёве: «Лёёёва, Лёёёва!!!» Лёва его обнимает и говорит: «Человечка мы потеряли, но зато у тебя есть я!»
Анна Гощинская
Фото из архива автора
