Кейт Дикамилло — двукратный призёр литературной премии Ньюбери за книги «Спасибо Уинн Дикси», «Приключения мышонка Десперо» и — совсем недавно — за повесть «Райми Найтингейл — девочка с лампой».
Недавно Мэтт де ла Пенья написал о том, как важно затрагивать более сложные жизненные темы в историях для детей. В этой статье (http://time.com/5093669/why-we-shouldnt-shield-children-from-darkness/), вспомнив случай, когда одна ученица начальной школы спросила, что бы он попросил у своего любимого автора, Мэтт признаётся, что хотел бы задать несколько вопросов Кейт Дикамилло — писательнице, которой он восхищается: «Насколько честным может быть автор, пишущий для младших школьников? Насколько честными мы должны быть с нашими читателями? Какая у нас задача — раскрывать маленьким детям правду жизни или сохранить их наивность?» Дикамилло поделилась своим ответом:
«Дорогой Мэтт,
я читала твою книгу «Любовь», и хочу сказать, что когда на одной из страниц обнаружила прячущегося под пианино ребёнка — маленького, встревоженного, напуганного — во мне поднялась волна узнавания. Я почувствовала, что меня увидели. Я была таким ребёнком, который прятался под пианино, в прямом и переносном смысле. Я чувствовала, как секреты и страхи изолировали меня от семьи. Если бы я узнала такую историю ещё ребёнком, это принесло бы столько облегчения. Я бы знала, что не одинока, и не испытывала бы столько стыда.
Ты спросил, насколько мы, детские писатели, должны быть честны с нашими читателями, и какова наша задача — раскрывать детям правду жизни или сохранить их наивность.
Тогда встречный вопрос: ты когда-нибудь спрашивал у детей, кто знает и любит книгу Элвин Уайт «Паутинка Шарлотты»? Когда это спрашиваю я, почти все дети поднимают руки. А если поинтересоваться, кто из них плакал во время прочтения, большинство рук, не смущаясь, остаются вверху.
Моя лучшая подруга детства читала «Паутинку Шарлотты» бесконечное количество раз. Доходя до последней страницы, она возвращалась к началу и перечитывала книгу заново. Пару лет назад я поинтересовалась, почему она так делала.
«Что же заставляло тебя перечитывать эту книгу снова и снова?» — спросила я. — «Может быть, ты думала, что если прочитаешь ещё раз, то всё изменится к лучшему? И Шарлотта не умрёт?»
«Нет, — ответила она, — я так не думала. И перечитывала не потому, что хотела изменений или надеялась, что они произойдут, но именно из-за того, что точно знала: ничего по-другому не будет. Я знала, что произойдёт ужасное, и также знала, что всё будет хорошо. Я думала, что не вынесу этого, но когда перечитывала книгу снова, это было так прекрасно. И я обнаружила, что могу это пережить. Вот что давала мне эта история. Вот что мне необходимо было узнать. Что я могу это выдержать».
Так что, надо полагать, вопрос к тебе, ко мне и ко всем нам, кто пытается выполнять эту возвышенную задачу — рассказывать истории юным сердцам — нужно ставить так: как говорить с детьми правдиво, чтобы эта правда была выносимой?
Беседуя со школьниками, я делюсь с ними историей о том, как стала писательницей. Рассказываю, какой была в детстве, и что мой отец оставил семью, когда я была ещё очень маленькой. Четыре года назад я была в Южной Дакоте, выступала в довольно большой аудитории из 900 детей, и, как обычно, рассказывала, что постоянно болела в детстве, и что мой отец ушёл из семьи. А потом я говорила о желании писать. Я говорила об упорстве.
И вот, во время ответов на вопросы, один мальчик спросил меня: как я думаю, стала бы я писателем, если бы в детстве не болела всё время, и если бы отец не покинул семью. Я ответила примерно так: «Думаю, есть большая вероятность того, что я не стояла бы сейчас перед вами, если бы всего этого со мной не случилось». А потом одна девочка подняла руку и сказала: «Получается, на самом деле вы были сильнее, чем думали».
Когда дети покидали аудиторию, я стояла у двери и разговаривала с ними, пока они проходили мимо. Один тонконогий светловолосый мальчик схватил меня за руку и сказал: «Я сейчас здесь, в Южной Дакоте, а мой отец в Калифорнии», — и он указал рукой в направлении Калифорнии. «Он там, а я здесь с мамой, — продолжал он, — и я думал, что не выдержу этого. Но сегодня Вы сказали, что Вы с этим справились. Теперь я думаю, что я тоже справлюсь».
Чем я могла помочь?
Я сдержала слёзы. Я продолжала держать его за руку.
Я смотрела ему в глаза.
И сказала: «Ты справишься. Ты уже справился. Как сказала та девочка: ты сильнее, чем ты думаешь».
Я чувствовала такую связь с этим ребёнком.
И я думаю, мы оба увидели друг друга.
Мои любимые строки из «Паутинки Шарлотты», вызывающие у меня слёзы, ближе к концу книги. Вот они: «Осенью дни станут короче и холоднее, а с деревьев опадут листья. Придёт Рождество, затем и зимний снег. Ты будешь наслаждаться красотой замёрзшего мира, и мистер Закерман никогда не причинит тебе вреда, потому что ты много для него значишь. Пройдёт зима, дни опять станут длиннее, и растает лёд на пруду. Вновь зазвучат песенки воробьёв, проснутся лягушки, повеет тёплым ветром. Все эти красоты, и звуки, и запахи будут для твоей радости, Уилбор — этот мир так прекрасен, а каждый день так бесценен…» (это одни из последних слов умирающей Шарлотты, прим.пер.)
Долгое время я пыталась понять, как же у Э.Б.Уайта так получилось — как он рассказал правду, которую можно выдержать.
И я думаю, ты, написавший прекрасную книгу о любви, не удивишься, прочитав единственный ответ, который у меня есть: любовь. Э.Б.Уайт любил мир. И любя мир, он говорил о нём правдиво: о его печали, о его горе, о его потрясающей красоте. Он достаточно доверял своим читателям, чтобы разговаривать с ними правдиво, и эта правда приносила утешение и чувство, что мы не одиноки.
Я думаю, наша работа — доверять читателям.
Я думаю, наша работа — видеть и позволять себе быть увиденными.
Я думаю, наша работа — любить мир.
С любовью,
Кейт.»
Источник: http://time.com/5099463/kate-dicamillo-kids-books-sad/
Перевод Галины Стрелец
Редактор Злата Волкова
Фото: play.google.com, firestock.ru