Каждый раз, устало плюхаясь на диван, я думаю: и это все? Пять лет жизни, и все достижения за эти годы – два мелких вредных пацаненка? Я так о многом мечтаю, десятка жизней не хватит.
Я хотела бы открыть свою кофейню и ходить по ее каменным плиткам в длинном платье с узорами. Слушать музыку, улыбаться людям, и чтоб запах был точно такой, как в Оахаке когда-то.
Я хотела бы путешествовать… Увидеть северное сияние, пожить на одних только фруктах в тропиках, постоять под водопадом, потрогать своей обнаженной рукой настоящего живого и свободного кита.
Я бы хотела танцевать. Чтоб движения в ритм сквозь закрытые глаза, и чтоб музыка настолько властна, что невозможно не покачиваться со мной в такт.
Ох, как много этих мыслей в голове каждую минуту. Но я остаюсь на месте. Я сижу, отрешенно втыкая в покосившегося ежика зубочистки, повторяя за сыном. Я лежу, уткнувшись лицом в щель между спинкой и сидением дивана, стараясь стать невидимой и не идти снова смотреть на бой из-под подкопа.
Подкоп – это, видимо, должен был быть окоп, он из подушек, а в каждой дырочке по дулу игрушечного пистолета. И в сто сорок четвертый раз за день я радуюсь калякам-малякам на листке, и самой себе, фиолетовой, с огромными ушами и косичкой, словно могильный крест, торчащей над головой.
Я знаю, для чего я здесь, хоть и уставшая сегодня, а не там, в кофейне, танцующая хоровод с китами. Это их время. Им оно нужнее. Я еще успею все то, о чем мечтаю. Даже если мне понадобится на это десяток жизней.
А сейчас надо оставаться на месте и дать им одно-единственное детство. И гундосить каждый вечер не сменяемый сыном плейлист из пяти песен перед сном. И гордо цеплять на стену фиолетовую себя. И засыпать в их домике из одеял, окруженной детскими ладошками, словно крошечными теплыми путами.
Я дарю им эти годы, даже если не все в этом времени – счастье. Мой дар – старинная семейная реликвия, подарок из рук в руки, от родителей – детям.
Юлия Шкорко
Фото: pixabay.com
