В современном обществе распространены различные техники приучения ребенка к самостоятельному засыпанию. Чем чреваты такие методы для развития ребенка? О том, как влияет на детей повышение уровня гормона стресса, кортизола, читайте в исследовании доктора наук Трейси Кассельс.
Несколько лет назад было проведено предварительное исследование уровня кортизола у детей грудного возраста, которых обучают самостоятельному засыпанию (пятидневная программа обучения сну, когда ребенка учат самостоятельно успокаиваться и засыпать при угасающем с каждым днем плачем (методом «дать выплакаться») – прим. пер.) [1]. Как вы знаете, люди веками пытаются доказать, что младенцы не испытывают стресса во время такого обучения сну. Считается, что дети просто «протестуют», и вполне нормально оставить их одних выплакаться.
Исследователи обнаружили, что у младенцев (дети до года, в данном исследовании – в возрасте от 4 до 10 месяцев) в среднем регистрировался высокий уровень кортизола во время обучения засыпанию. И что более важно, дети продолжали испытывать сильный психологический стресс спустя несколько дней после того, как они уже переставали плакать. Другими словами, дети продолжали испытывать стресс даже после того, как начинали самостоятельно успокаиваться и засыпать без слез.
Еще более показательно то, что нарушалась так называемая «синхронность» младенцев и их мам, под которой понимается: (1) психологическая связь, необходимая маме для утешения расстроенного ребенка; (2) связь, которая определяет состояние их привязанности. Последнее, к сожалению, в основном оставалось без внимания, но в этом исследовании нарушение привязанности было ключевым моментом.
Противники метода обучения самостоятельному засыпанию использовали данные этого исследования как возможное доказательство того, что метод приводит (или может привести) к повышению уровня кортизола во время и даже после периода обучения и может негативно сказаться на отношениях между родителями и детьми.
(Стоит отметить, что у исследования есть много слабых сторон, таких как высокая вариабельность среди участников и, следовательно, их уровня кортизола; усталость и стресс у детей уже перед укладыванием. Здесь я более глубоко разбираю его результаты. Именно из-за перечисленных недостатков я называю это исследование «предварительным», потому что ученые не знали, чего ожидать, и еще недостаточно получено знаний, на которые можно было бы опереться. Но мы надеемся на дальнейшее изучение.)
Мы знаем, насколько негативное влияние на развитие мозга оказывает сохраняющийся на протяжении длительного времени высокий уровень кортизола. Сильный стресс в первый год жизни – это самое неприятное, что может перенести ребенок.
Возникает вопрос, насколько сильный стресс испытывает младенец при обучении самостоятельному засыпанию? Многие не согласятся, что такое обучение представляет собой один из типов игнорирования ребенка, которое встречается в сложных клинических случаях, однако несложно заметить, что пренебрежение в определенной форме здесь присутствует, даже если родители делают это «из любви».
С появлением вышеупомянутого исследования сторонники самостоятельного засыпания от споров о безвредности такого обучения, похоже, обратили свой взгляд к признанию факта повышения уровня кортизола, как показывает исследование [1], но только временного.
Таким образом, их аргумент звучит так: дети могут испытывать всплески кортизола во время обучения засыпанию, но, так как для человека вполне естественно периодически испытывать стресс и, следовательно, скачки уровня кортизола, такие состояния у младенцев также вполне естественны. Некоторые утверждают, что стресс приносит пользу и нам необходимо периодически испытывать всплески уровня кортизола, тогда как его слишком низкий уровень влияет негативно.
Звучит прекрасно, не правда ли? Наши дети испытывают стресс, который свойствен всем людям и безопасен (здесь мы не рассматриваем хронический стресс), к тому же он помогает им адаптироваться в нашем мире. Еще никому не навредил небольшой всплеск кортизола, верно?
Проблема этого подхода, которую стоит обсудить, – это существование у детей периода гипореакции на стресс.
Что такое период гипореакции на стресс?
Период гипореакции на стресс впервые был открыт у мышей, затем обнаружен у младенцев. Вкратце его можно описать как временный период в развитии, когда у ребенка, находящегося в отношениях безопасной привязанности, ответная реакция на стресс в коре головного мозга появляется лишь в редких случаях (при небезопасной привязанности наблюдается повышение уровня кортизола в ответ на множество различных ситуаций) [2], [3].
Для младенцев этот период начинается с 2-х месяцев и достигает своего максимального проявления к концу первого года жизни (часто к четвертому месяцу). Точный возраст окончания этого периода пока не известен, приблизительно – в три года. Так, обычные факторы слабого или умеренного стресса (при изучении человека исследуют реакцию на вакцинацию, которая довольна болезненна) будут вызывать слезы, но при этом не будет наблюдаться увеличения уровня кортизола. Таким образом, несовпадение поведенческой и физиологической реакции является результатом периода гипореакции на стресс.
Важно, что одним из факторов повышения уровня кортизола является разделение с заботящимися близкими, которые выполняют роль буфера в таких эмоционально сложных ситуациях [4]. Например, в одном исследовании у девятимесячного младенца с надежной привязанностью не наблюдалось повышения кортизола в течение 30 минут после разделения с матерью, пока с ним была няня, которая отвечала своей заботой на его стресс [5]. Однако когда няня перестала реагировать на его плач, был отмечен значительный скачок уровня кортизола.
Почему это происходит? Потому что мы для младенцев являемся тем социальным буфером, благодаря которому смягчается реакция коры головного мозга [2-4]. В одном исследовании с низшими приматами было показано, что простое присутствие их матери во время стрессового события (например, отлов) служило буфером и смягчало резкое поднятия уровня кортизола [6]. (Однако это не работает, если вы просто сидите с каменным лицом – ребенок должен чувствовать какую-либо реакцию и помощь от вас. Посмотрите исследования о неподвижном лице, если вы считаете, что сидеть рядом и никак не реагировать может помочь.)
Возможно, у вас еще возникает вопрос: что плохого в повышении уровня кортизола у младенцев, если это происходит и у взрослых? Кроме того, немного кортизола им должно быть даже полезно, как и нам. И почему мы должны беспокоиться о временном повышении уровня кортизола, если родители не игнорируют ребенка и продолжают ухаживать за ним?
Эволюционная дилемма
Именно здесь мы сталкиваемся с эволюционной дилеммой: период гипореакции на стресс для младенцев (и детенышей животных), вероятно, имеет важное значение для развития. Хотя это явление до конца не изучено, вероятно, оно связано со становлением нервной системы. Позвольте вернуться назад и пояснить некоторые детали.
Нам стоит начать с научного открытия о том, что сильный стресс и длительный период с высоким уровнем кортизола негативно влияют на развитие нервной системы. Наблюдаются нарушения в развитии белого вещества мозга в ситуации практически полного игнорирования ребенка [7], негативное воздействие на гиппокамп и миндалевидное тело (отделы мозга, ответственные за память и эмоции) [8] и даже сокращение мозга из-за недостатка любви [9].
Но даже в более мягких условиях может встречаться то, что называется «стресс-реактивный профиль», когда у ребенка развивается повышенная реакция на стресс [4]. С точки зрения эволюции, в этом есть смысл. Если грудной ребенок растет в небезопасной среде, он должен остро осознавать это. В конечном итоге от этого зависит его жизнь. Однако при обучении самостоятельному засыпанию реальной угрозы для ребенка нет, но ребенок этого на самом деле не осознает.
Также мы знаем, что последствия стресса для развития начинают проявляться очень рано, даже если нагрузки были небольшие. Например, у матерей с высоким уровнем кортизола во время беременности рождаются дети с такими моделями поведения (более проблемными), которых нет у детей, чьи матери имели низкий уровень кортизола [10]. Примечательно, что это зависит именно от физиологического уровня стресса, а не от идентификации матерью события как стрессового или ее стрессоустойчивости. С позиции эволюции в этом опять же есть смысл: мать «сообщает» своему ребенку ценную информацию об окружающей среде. Младенцу необходимо знать, в какой мир он приходит, и материнский стресс становится одним из кусочков общей картины.
Как и любой другой эволюционный признак, период гипореакции на стресс может иметь: (1) побочный результат, который не наносит никого вреда; (2) результат, благоприятный для нашего развития. Возможен третий результат – негативный, но если бы он проявлялся, то мы должны были бы уже избавиться от этого признака, потому что так работают законы эволюции. Поэтому необходимо определиться, приводит ли период гипореакции на стресс к нейтральным или к положительным результатам.
По моей гипотезе, результат будет положительным или даже в пределах нормы. А сильные стресс-факторы будут сообщать важную информацию для развивающегося мозга. Во-первых, посмотрите на крайний пример полного игнорирования и насилия, где определенно наблюдается негативное влияние кортизола на развитие нервной системы. Кроме того, чем больше появляется исследований о влиянии кортизола на развитие, тем становится яснее, что «умеренно негативные» или даже «нормальные» детские и семейные события (в современном обществе они обычно непродолжительные) приводят к затруднениям в развитии и формировании привязанности [11], [12].
Например, в одном исследовании рассматривалось влияние конфликта между родителями на когнитивное развитие ребенка [11], и была обнаружена обратная зависимость между серьёзностью конфликта, увиденного ребёнком в 8 лет, и способностью регулировать эмоции и внимательностью в возрасте 9 лет, также была обнаружена связь с замедлением развития пластичных когнитивных способностей.
Во-вторых, период гипореакции на стресс совпадает по времени с пиком развития нервной системы (первые три года жизни), в особенности отделов мозга, ответственных за эмоциональное развитие и социальное взаимодействие [13] (когнитивное развитие в большей степени ускоряется в позднем подростковом возрасте).
В частности, ранний стресс влияет на такие области мозга, как миндалевидное тело [8], лимбическая система [8], белое вещество мозга [7]. (Обзор данных о развитии мозга в первые три года см. здесь.)
Теперь, когда мы знаем о влиянии сильного хронического стресса, остаются ли сомнения, что мозгу необходимы механизмы защиты? Конечно, существует разница между краткосрочным и хроническим стрессом, но целостное знание о развивающихся в этот возраст отделах мозга и о существовании эволюционного механизма гипореакции на стресс, наводит (меня) на мысль о том, что главная цель воспитания детей – попытаться избежать стресс-факторов в этот период времени.
В-третьих, известно, что поведением или факторами, которые вызывают резкий скачок уровня кортизола у младенца (во время периода гипореакции на стресс), являются умеренно-острая боль, жестокое обращение, игнорирование, отсутствие рядом заботящегося о нем взрослого или человека, который бы его заменял и реагировал на нужды ребенка. Как было упомянуто выше, у плачущего в истерике или испытывающего среднюю и легкую боль ребенка мы наблюдаем несогласованность между поведением (плач) и физиологической реакцией (уровень кортизола не поднимается) при условии, если заботящийся взрослый (или тот, кто его заменяет не дольше 30 минут) присутствует и реагирует на нужды ребенка [3]. Именно поэтому, даже если ребенок плачет безутешно и родителям кажется, что любые их действия бесполезны, я всегда говорю, что в такие моменты они оказывают ценную помощь ребенку. Об этом точно написали нейробиологи Меган Гуннар и Бонни Донзелла [2]:
«Роль чуткого и внимательного заботящегося взрослого заключается в том, что благодаря ему ребенок может выразить и прожить стресс, поделиться с ним своими эмоциями и почувствовать облегчение без поднятия уровня глюкокортикоидных гормонов».
Вызывает интерес, почему так много факторов может вызывать реакцию коры головного мозга? Если стресс настолько вредит развитию мозга, то почему мы не эволюционировали в сторону отсутствия какой-либо гормональной реакции на стресс в раннем детстве?
Во-первых, если бы это дало нам какие-то преимущества, то эволюция пошла бы в этом направлении, но этого не произошло, и, видимо, на то есть определенные причины. Возможно, кортизол может обеспечивать нас очень важной информацией, поскольку развитие ребенка всегда происходит в контексте окружающей среды. Младенцу необходимо получать наиболее важную информацию о внешних условиях для того, чтобы выжить (или сдаться в случае полного пренебрежения и насилия).
Очевидно, что воздействие стрессоров при отсутствии заботы отзывчивого взрослого несет важную информацию об окружающей среде. Как было сказано выше, эти стимулы и последующие изменения в развитии ведут к адаптации, только если условия этому способствуют.
По большей части младенцы, которые испытывают всплески кортизола во время обучения самостоятельному засыпанию, находятся в условиях, не ведущих к адаптации. В процессе обучения засыпанию родители ненамеренно сообщают своему младенцу информацию, например, о том, что мир не безопасен; или о том, что с трудностями и страхами надо справляться одному (словно формируют убеждение, что в этом мире человек человеку волк).
И наконец, одно из оснований моей гипотезы состоит в том, что влияние кортизола на развитие мозга не краткосрочное, а имеет длительный характер. Я не считаю, что нужно пережить некое количество стресса и игнорирования, которое приводит к видимым эффектам. Любой степени стресс постепенно добавляется к предыдущим и ведет к развитию нервной системы, отличному от ожидаемого. Конечно, мы не можем утверждать, что «отличное от ожидаемого» означает «плохое» развитие, потому что это скорее вопрос получения младенцем важной информации об окружающем мире. Оно может стать «плохим», и уровень, на котором это происходит, отличается для каждого ребенка в зависимости от множества факторов, как например, характер и чувствительность.
Выводы
Если рассмотреть обучение самостоятельному засыпанию с учетом периода гипореакции на стресс, то можно сделать важные и, возможно, неприятные выводы.
Прежде всего, обучение самостоятельному засыпанию предполагает оставлять ребенка одного и не реагировать на плач, что является именно тем фактором, который вызывает скачок уровня кортизола у младенцев и начинающих тоддлеров, практически не наблюдаемый у них при других условиях.
Многие из нас верят, что «плач = стресс», а «отсутствие плача ≠ стресс», но все не так просто. Примерно в течение трех лет наблюдается поведенческо-физиологическое расхождение, когда малыш продолжает плакать, а уровень кортизола не меняется при условии присутствия реагирующих на нужды ребенка взрослых.
Это важно понимать родителям для того, чтобы было легче отзываться на чувства ребенка, когда это уже сложно делать: понимание, что утешение ребенка способствует сохранению низкого уровня кортизола в крови, помогает родителям легче успокаивать ребенка, даже если плач кажется бесконечным.
Во-вторых, многие родители беспокоятся о недостатке суммарного времени сна младенца, которое связано с поднятием уровня кортизола. Имеются достоверные результаты, что «плохой сон» у взрослых связан с ростом уровня кортизола [14] (при длительном недосыпании происходит падение содержания кортизола до уровня ниже нормы), но для младенца и тоддлера понятие «плохой сон» имеет совсем другое определение, как и для матерей, у которых гормональный фон отличается. И все же эта тема еще не изучена до конца.
В продолжительных исследованиях обнаружено, что те проблемы сна, на которые жалуются родители (а эксперты по сну советуют побеспокоиться о них), на самом деле являются вполне обычными состояниями для детей, и они не относятся к хроническому недосыпанию [15, 16] (даже если родители жалуются на них).
У некоторых детей наблюдаются признаки недосыпания, которые действительно вызывают беспокойство, но почти всегда причина связана с другими факторами здоровья, например, с питанием (подробнее здесь). Поэтому таким родителям стоит найти корень проблемы со сном вместо того, чтобы лечить только симптомы.
В-третьих, если мы берем во внимание, что скачки кортизола вызывает эволюционный механизм, который существует для этого возраста и включается при недостатке ответа на нужды ребенка, то необходимо искать альтернативные пути решения возникших трудностей в семье. И таких решений существует много.
Я не считаю, что родители должны бездействовать в проблемной для всей семьи ситуации, но также не поддерживаю «решения», основными жертвами которых станут самые маленькие и уязвимые члены семьи. Особенно когда безопасность метода вызывает сомнения.
Есть мягкие альтернативы (здесь довольно объемный список), которые хоть и не предполагают, что трехмесячный ребенок будет спать 12 часов подряд (что не является нормой для большинства детей), но дают достаточное количество часов сна. Ни одна из них не даст результата за одну ночь, потребуется время. Но поскольку приучение к самостоятельному засыпанию часто длится дольше и не приводит к цели, если проводится дома [17], возможно, вы сэкономите время в долгосрочной перспективе, так как вам не придётся начинать снова и снова.
Вкратце, нам не стоит пренебрегать влиянием кортизола при обучении самостоятельному засыпанию, однако необходимы дальнейшие исследования всех последствий, их связи с такими особенностями как характер, отношения с матерью (ранние наблюдения показывают, что некоторые дети особенно подвержены проблемам, связанным с недостатком заботы, см. [2]) и длительность периода, когда возникают видимые эффекты.
Но еще важнее, чтобы как можно больше родителей знали о периоде гипореакции на стресс и о том, что поведенческий и физиологический ответ на стресс могут не совпадать. Именно тогда они будут понимать свою крайне важную роль в успокоении младенца, который будет им казаться безутешным (если вам нужна помощь, как справляться с таким плачем, вы можете почитать эти материалы).
Когда родители в такие моменты ясно понимают, что они сейчас действительно помогают ребенку, который непрерывно плачет, то это облегчает их переживание родительской беспомощности. С этим, я надеюсь, согласятся все.
Трейси Кассельс, доктор наук, создательница ресурса для родителей Evolutionary Parenting
Перевод Елены Жевлаковой
Источник: https://evolutionaryparenting.com/stress-and-extinction-sleep-training-its-not-so-simple/
Ссылки на источники:
[1] Middlemiss W, Granger DA, Goldberg WA, Nathans L. Asynchrony of mother-infant hypothalamic-pituitary-adrenal axis activity following extinction of infant crying responses induced during the transition to sleep. Early Human Development 2012; 88: 227-32.
[2] Gunnar MR, Donzella B. Social regulation of the cortisol levels in early human development. Psychoneuroendocrinology 2002; 27: 199-220.
[3] Gunnar M, Quevedo K. The neurobiology of stress and development. Annual Reviews of Psychology 2007; 58: 145-73.
[4] Gunnar MR. Social regulation of stress in early childhood. In K. McCartney & D. Phillips (Eds.),Blackwell Handbook of Early Childhood Development (pp. 106-125). Malden: Blackwell Publishing, 2006.
[5] Gunnar MR, Larson M, Hertsgaard L, Harris M, Brodersen L. The stressfulness of separation among 9-month-old infants: effects of social context variables and infant temperament. Child Development 1992; 63: 290-303.
[6] Bayart F, Hayashi KT, Faull KF, Barchas JD, Levine S. Influence of maternal proximity on behavioral and psychological responses to separation in infant rhesus monkeys (Macaca mulatta). Behavioral Neuroscience 1990; 104: 98-107.
[7] Bick J, Zhu T, Stamoulis C, Fox NA, Zeanah C, Nelson CA. Effect of early institutionalization and foster care on long-term white matter development. JAMA Pediatrics 2015; DOI: 10.1001/jamapediatrics.2014.3212
[8] Hanson JL, Nacewicz BM, Sutterer MJ, Cayo AA, Schaefer SM, et al. Behavior problems after early life stress: contributions of the hippocampus and amygdala. Biological Psychiatry 2014; DOI: 10.1016/j.biopsych.2014.04.020
[9] http://earthweareone.com/brain-scans-show-the-real-impact-love-has-on-a-childs-brain/
[10] Robinson M, Mattes E, Oddy W, Pennell C, van Eekelen A, Mclean N, et al. Prenatal stress and risk of behavioral morbidity from age 2 to 14 years: the influence of the number, type, and timing of stressful life events. Development and Psychopathology 2011; 23: 155-168.
[11] Hinnant JB, El-Shiekh M, Keiley M, Buckhalt JA. Marital conflict, allostatic load, and the development of children’s fluid cognitive performance. Child Development 2013; 84: 2003-14.
[12] http://www.sciencedaily.com/releases/2014/08/140805132254.htm
[13] Petchel P, Pizzagalli DA. Effects of early life stress on cognitive and affective function: an integrated review of human literature. Psychopharmacology 2011; 214: 55-70.
[14] Leproult R, Copinschi G, Buxton O, Van Cauter E. Sleep loss results in an elevation of cortisol levels the next evening. Sleep 1997; 20: 865-70.
[15] Weinraub M, Bender RH, Friedman SL, Susman EJ, Knoke B, et al. Patterns of developmental change in infants’ nighttime sleep awakenings from 6 through 36 months of age. Developmental Psychology 2012; 48: 1511-28.
[16] Hysing M, Harvey AG, Torgersen L, Ystrom E, Reichborn-Kjennerud T, Siversten B. Trajectories and predictors of nocturnal awakenings and sleep duration in infants. Journal of Developmental and Behavioural Pediatrics 2014; 35: 309-16.
[17] Loutzenhiser L, Hoffman J, Beatch J. Parental perceptions of the effectiveness of graduated extinction in reducing infant night-wakings. Journal of Reproductive and Infant Psychology 2014; DOI: 10.1080/02646838.2014.910864[/fusion_builder_column][/fusion_builder_row][/fusion_builder_container]
Дорогие читатели, предлагаем вам подборку статей о детском сне и потребностях младенцев.
