С дисциплиной связаны понятия границ и запретов. Какие границы и запреты навредят отношениям между детьми и родителями, а какие принесут пользу отношениям и развитию? Об этом статья Юлии Варлаковой.
Когда родился мой старший сын, на меня неожиданно обрушилась гора информации о воспитании детей, которая в большинстве своем содержала две совершенно противоположные основные мысли.
Первая мысль — о необходимости четких и неизменных ограничений ребенка, о проведении однозначных и непоколебимых границ дозволенного, о наказаниях и строгости, чтобы он не научился манипулировать родителями.
А вторая — про вседозволенность и отсутствие запретов и свободу проявления себя, тогда отношения будут хорошими и ребенок сам будет слушаться.
Сейчас, имея десятилетний опыт воспитания двоих детей и опыт консультирования родителей, я вижу, что это две крайности, в каждой из которых минусов больше, чем плюсов. Хочу поделиться с вами некоторыми идеями и мыслями по поводу запретов и ограничений.
Четкие и неизменные границы?
Итак, первая мысль, имеющая место в нашем обществе: детям нужны жесткие и четкие границы, рамки поведения, от сказанного отступать нельзя, иначе ребенок быстро поймет, что родителями можно манипулировать. Плачет и кричит? Не обращать внимания, запретить кричать или выйти из комнаты. К рукам не приучать. Обещала наказание — наказывай. Озвученные последствия обязательно должны наступить. Нельзя допускать вседозволенности.
Воплощение в жизнь этой идеи о жестких и неизменных границах чревато тем, что стремление к послушанию становится важнее отношений. Но влиять на ребенка, с которым у нас плохие отношения, очень сложно.
Это не про здоровые ограничения и последовательность. Это ригидность и неспособность быть гибким и учитывать свои потребности и потребности ребенка, невозможность находить оптимальные варианты.
Родителям, которые жестко и методично применяют наказания и требуют исполнения требований любой ценой, как правило, приходится частенько еще сильнее «закручивать гайки».
Потому что то, что работает сегодня, заставляя ребенка слушаться (например, лишение экранного времени или встреч с друзьями), перестанет работать завтра.
Во-первых, ребенок подрастет, во-вторых, его чувства от слишком большой уязвимости будут онемевать. То, что сегодня его пугало и заставляло вести себя так, как от него этого ждут, завтра вызовет реакцию: «А мне все равно! И забери планшет, мне он вообще не нужен!»
Мало того, слишком рано и слишком категорично ожидая от детей послушания и соответствия некой внешней форме, мы тормозим развитие истинной зрелости.
У ребенка есть три важных процесса развития, о которых говорит Гордон Ньюфелд. Постепенное созревание этих процессов приводит к истинной внутренней зрелости.
1. Процесс становления, который отвечает за интерес и любознательность, живость, наполненность планами и идеями, жизненную энергию, стремление к автономности и независимости, уважение отдельности и границ других, и так далее.
2. Процесс адаптации, который отвечает за способность извлекать пользу из трудностей, принимать то, чего не изменить, не взрываться агрессией при раздражении, восстанавливаться после жизненных сложностей и потерь, быть жизнестойким, находчивым, учиться на ошибках и неудачах.
3. Процесс интеграции, который дает многомерное видение и ощущение себя и ситуаций с разных сторон, позволяет быть с другими, но не терять при этом себя, видеть разные точки зрения, не быть черно-белым, быть способным на мужественные поступки, справедливым, чутким, способным сотрудничать, быть способным видеть перспективу, и так далее.
Все эти три процесса развития, как видно на изображении выше, базируются на глубоких и надежных отношениях со взрослым, на шести уровнях привязанности, которые созревают у ребенка в этих отношениях.
Аналогия с растением: три процесса развития — это верхняя часть, над землей. Чем крепче невидимые корни под землей (привязанность), тем сильнее будет расти верхняя часть.
Когда мы выстраиваем слишком жесткие, ригидные границы в отношениях с ребенком и требуем их соблюдения любым путем, то вместо надежности и безопасности, мы создаем ощущение небезопасности. И это приводит к тому, что развитие этих трех процессов замедляется и вместо этого выковывается внешняя форма, внешнее поведение. Такое, какое мы ожидаем от ребенка.
Психика ребенка быстро отказывается от того, что важно ему, когда в отношениях с близким взрослым становится небезопасно. Мы получаем желаемое поведение за счет ребенка, а не во благо ребенка.
Потому что привязанность — она не совсем про любовь, она для психики ребенка в первую очередь про выживание. Связь должна быть. Если уж не надежная и глубокая, то хоть какая-нибудь, даже ценой депривации потребностей ребенка.
Или все-таки вседозволенность?
Вторая идея, как вы уже скорее всего догадались, — не нужно ничего запрещать. Если у вас будут хорошие отношения с ребенком, вам не придется его ограничивать. Он хоть и маленький, но человек. Все понимает. Вот те, у кого ребенок в магазине кричит и плачет, — они просто плохо воспитывают, слишком много запрещают и ограничивают. Те, у кого ребенок с ревом лежит на полу или на земле, — это просто чудовищные родители. А у хороших и добрых родителей, которые все разрешают, дети так себя не ведут. Дети у таких родителей спокойные, всегда улыбаются (ну, иногда немного плачут для разнообразия, но редко), ни с кем не ссорятся и слушаются маму с папой по умолчанию. Просто любите ребенка и не запрещайте, дайте свободу.
К сожалению, это тоже идея утопическая. Детям нужно встречаться со здоровыми запретами и ограничениями, им нужно чувствовать естественный ход жизни. Не все будет так, как им хотелось бы.
Столкновение с тем, что идет не так, при заботливом и теплом участии родителей — это маленький тренировочный аэродром для взлета во взрослую жизнь, где будет очень много ограничений.
Чтобы ребенок вырос гибким и жизнестойким, умеющим адаптироваться к тому, чего не изменить, ему очень важно в детстве раз за разом сталкиваться с ограничениями этого мира, проживать рядом с родителями самые разные эмоции, чувствовать, что они нормальны.
А самое главное — чувствовать разочарование, находить свою грусть и слезы тщетности. Много-много раз. Рядом с принимающими и заботливыми близкими людьми. Потому что именно это способствует развитию процесса адаптации, которая отвечает за гибкость и жизнестойкость.
Выносить бурные эмоции и слезы ребенка часто бывает нелегко. Кого-то из родителей это раздражает. Кто-то боится, что ребенок из-за этого их разлюбит. Кто-то переживает о том, что, когда ребенок плачет, он страдает, ему плохо и для него это слишком больно и невыносимо, надо оградить его от таких переживаний.
Многие из нас сами не имели опыта в своем детстве, когда нам что-то запрещали, ограничивали, но с теплом и сочувствием оставались рядом с ними, помогая им принять то, чего не изменить. Помогали справляться с бушующим ураганом эмоций внутри и давали ощущение, что это нормально, так бывает.
Культура советского и постсоветского пространства — это культура стыда. Многие из нас выросли именно так. Неправильное поведение мгновенно замечалось, пристыжалось, резко обрывалось. Последствия должны были наступить мгновенно.
У кого-то был угол и ремень, у кого-то — резкий и отчитывающий тон взрослого, а кому-то досталось молчание и игнорирование.
Я много работаю с родителями, консультирую их по поводу отношений с детьми и, к сожалению, вижу, что не у многих в детстве был стабильный и повторяющийся опыт, когда взрослый вместо резкого: «Нельзя так!! Перестань!» сказал бы: «Так не нужно, давай вместе попробуем сделать по-другому, я тебе помогу», «О, родная, я вижу, как тебе этого хочется! Как жаль, что это невозможно», «Да, ты так злишься, что я тебе не разрешаю. Я бы тоже злилась, я так тебя понимаю, мне жаль». Или просто сидел бы рядом и гладил по спинке, помогая пережить разочарование, почувствовать грусть и от души поплакать о том, чего не изменить.
И это часто мешает нам, взрослым, выдерживать эмоции ребенка, которые возникают в ответ на запрет или ограничения. А ребенок тогда лишается ценного опыта столкновения с неудачами и с тем, что идет вразрез с его осознанными или неосознанными желаниями и адаптацией к этому с помощью нашей чуткой заботы.
Ограничивать или нет?
И категоричные границы, и вседозволенность — это две крайности, два полюса, два крайних положения маятника. Для того чтобы взрослые могли способствовать здоровому развитию, крайности не нужны. Вот несколько идей об этом:
1. Ограничения нужны и важны. Это важная часть воспитания. Ребенку не нужна чрезмерная ответственность за то, что можно и чего нельзя. У него нет опыта, знаний, целостного восприятия мира, способности предвидеть последствия.
«Одна из вещей, которые нужны детям даже больше, чем им нужна любовь – это чувствовать свою безопасность», – сказал Майкл Винсент Миллер. А чтобы чувствовать свою безопасность, ребенок должен знать, что есть ограничения, он должен знать, что есть границы, которые он не может пересечь. И это ощущение границ помогает ребенку чувствовать себя защищенным. Потому что в этот момент они знают, что не могут полностью регулировать свою жизнь.
2. Ограничивать можно и нужно, но разумно и к месту. Не нужно специально ограничивать «для профилактики». Запреты должны быть разумными, здравыми и обоснованными ситуацией и заботой о ребенке.
3. Ограничение состоит НЕ только из самого ограничения. Это только лишь первая часть нашей важной родительской роли.
У меня есть вот такая формула:
ЗДОРОВЫЕ, РАЗУМНЫЕ И УМЕСТНЫЕ ЗАПРЕТЫ, адекватные и необходимые в определенной ситуации + ПОЗАБОТИТЬСЯ О ЧУВСТВАХ РЕБЕНКА, которые он испытывает по поводу запрета, и помочь ему принять то, чего не изменить, ИЛИ помочь ему ВЕСТИ СЕБЯ ИНАЧЕ там, где это возможно.
Мы можем ограничить поведение ребенка, но не можем запретить ему чувствовать то, что он чувствует.
Вместо «Быстро перестань это делать, как тебе не стыдно!» лучше сказать: «Тебе так хочется, я понимаю, родной. К сожалению, нет, сейчас не могу тебе это разрешить».
А дальше часто приходится запастись временем и терпением, потому что мало кто из маленьких детей остановится на этой фразе.
И, как говорит Гордон Ньюфелд, нам придется быть агентом тщетности (то есть тем, что сталкивает ребенка с запретом и ограничением и выдерживает шквал эмоций) и ангелом утешения (тем, кто сочувствует, приглашает грусть и слезы ребенка и помогает ему на глубоком эмоциональном уровне прочувствовать, что сейчас изменение невозможно).
А там где грусть и слезы невозможны, мы также остаемся при своем твердом «нет», но признаем чувства ребенка, то, как ему важно получить желаемое, нормализуем его переживания, давая ощущение, что мы его понимаем и мы на его стороне.
4. Если вы уже озвучили какой-то запрет, но чувствуете, что все попытки его реализовать заходят в тупик, эмоции зашкаливают, то не всегда нужно стоять на своем до упора.
Есть ситуации, где уместно и важно будет изменить свое первоначальное решение и именно таким образом выразить заботу о ребенке. Ребенок может быть уставшим или голодным. И там, где еще вчера он мог принимать какое-то ограничение, сегодня он не в силах, и вы окажетесь в тупике. А может быть, вы сейчас настолько устали, что понимаете, что добиться желаемого вы сможете только криком и и на заботу у вас просто нет сил.
Самое главное заключается НЕ в том, чтобы стоять на своем до последнего. Гораздо важнее удержать руль машины, которую несет в занос, в своих руках. Сначала рулим в сторону заноса, а на маршрут вернемся позже.
Можно изменить изначальный запрет, НО сохраняя у ребенка ощущение, что это ваше решение, это вы захотели его изменить, потому что вы видите, как ему это важно (даже если на самом деле вы чувствуете, что ребенок вас просто «вынудил»).
Вместо «Как ты мне надоел со своими истериками, пусть будет по твоему!» можно сказать: «Да, я сказала тебе «нет», но я вижу, как для тебя это важно, я готова разрешить тебе это».
Вместо «Хватит уже орать и настаивать!» можно сказать: «Я слышу, что это тебе важно. Я подумаю, и мы поговорим позже».
Вместо «Быстро пошли домой, сейчас же!» можно перевести все в игру, убрав фокус с принуждения. «О, интересно, а мы сможем дойти домой только по упавшим листикам, не наступая на асфальт?»
Варианты могут быть разные. Смысл в том, что если под напором ребенка вы не можете устоять, то оставьте руль в своих руках, давая ребенку ощущение, что вы все равно контролируете ситуацию и можете о нем позаботиться.
5. Ограничивая, не бросайтесь обвинениями, укорами, обещаниями чего-то лишить. Лучше помогите ребенку найти его слезы и грусть (а когда это невозможно, то хотя бы почувствовать, что его эмоции нормальны и они не разрушат ваши отношения) или же помогите ему поступить по другому.
Когда у ребенка что-то идет не так, в том числе и из-за того, что он сталкивается с запретами и ограничениями, мы можем становиться регулировщиком, который помогает направить эмоции в нужное русло.
Помочь ребенку изменить ситуацию, поведение, то, что пошло не так? Или помочь ему столкнуться с разочарованием, дать ему прочувствовать опыт того, что изменения невозможны, и найти свои слезы и грусть? В каждой ситуации верное направление будет разным в зависимости от обстоятельств, а вы можете быть заботливым регулировщиком, который помогает здоровому движению эмоций, так же как регулировщик на дороге способствует тому, чтобы не случилось автоаварий, пробок и заторов.
6. Чтобы ребенок мог поступить иначе, там, где это возможно, используйте режиссирование поведения и направляйте его в нужное русло.
Мы должны быть добрыми, заботливыми и активными наставниками, которые чувствуют, где можно отступить, а где лучше быть более настойчивыми, чтобы помогать ребенку поступать иначе, подсказывать и направлять.
7. Отношения должны быть важнее запретов. Это значит, что, запрещая, мы должны сохранять у ребенка ощущение, что отношения все равно в порядке. Нам не нужно послушание и соблюдение правил любой ценой.
8. Стабильность и предсказуемость действительно важна. Дети чувствуют себя спокойнее, когда знают и чувствуют, чего ждать. Но здесь важен акцент.
Приходить к этой стабильности лучше НЕ в наказаниях, последствиях и требованиях, а в последовательной и чуткой заботе о ребенке даже тогда, когда он ведет себя не лучшим образом.
Мы можем говорить наше «нет» поведению ребенка, ограничивать и останавливать его. Но стабильно и предсказуемо реагировать с теплом и заботой, и в случае конфликтов и сложных ситуаций помогать ему выразить свои эмоции и двигаться в одном из направлений — к грусти по поводу того, чего не изменить, и к изменениям там, где это возможно.
9. Если вы не сдержались, повели себя резко и грубо — так бывает. Мы ведь все живые, мы не можем быть идеальными, и это не нужно. Ранит детей не просто то, что мы не сдерживаемся. Гораздо сильнее ранит детей то, что мы начинаем считать это нормой и обвинять ребенка. «Ты меня, конечно, извини, что я на тебя кричала, но ты сам виноват, я тебе сто раз повторила, а ты как будто глухой» — вот это оставляет глубокие раны.
Так бывает, что мы ведем себя в отношении детей не так, как бы мы этого хотели.
Важно, чтобы после того, как мы отдышались и пришли в себя, мы могли восстановить отношения с ребенком и дать ему ощущение, что это конфликт не способен в итоге отдалить нас друг от друга и разрушить связь.
Не стоит выпрашивать прощения у ребенка, просить и умолять его простить, заглядывать ему в глаза с вопросом: «Ты меня простил? Ты точно меня простил и не обижаешься?» Ребенку не нужна такая ответственность – прощать или не прощать взрослого, и у нас нет цели выпросить это прощение.
Мы просто берем на себя ответственность за восстановление отношений и показываем, что я все также твоя мама/твой папа, наши отношения в порядке и я вижу твою боль и обиду. Бывает так, что после извинения ребенок все равно чувствует обиду, злость или он расстроен, и тогда мы даем ему понять, что его чувства совершенно нормальны. Мы показываем, что мы способны выдержать детские эмоции и чувства, не развалившись от них. И продолжаем заботиться о нем.
Юлия Варлакова
Фото: photogenica.ru
Дорогие читатели, предлагаем вам подборку статей о дисциплине, которая не разрушает отношения.
