Всё жду, когда меня спросят об этом. Даже когда более 20 лет назад я писал свою книгу «Не упускайте своих детей», никто не спрашивал – ни редакторы, ни мой скрупулёзный соавтор Габор Мате. Наверное, это очевидно и не требует объяснений. С другой стороны, я осознанно выбрал написание с большой буквы, это не было просто стилистическим предпочтением, и я был бы рад объяснить почему. Когда я искал других писателей в области науки, кто бы тоже так делал, мне попались лишь несколько авторов. Знаю, что это не обычная практика, но всё же…
Прежде чем я позволю себе перейти к объяснению, которого никто не просит, нужно внести некоторые уточнения о различных значения слова «природа», поскольку здесь речь идёт только об одном из них. Я не говорю о «природе» в смысле мира природы – растений, животных, климата, ландшафта, не тронутых или не испорченных человеком. Употребляя слово «природа» таким образом, мы обычно имеем в виду то, что не было возделано или приручено: леса, луга, океаны, ручьи, озёра, животный мир, ветра, бури, и так далее. Также я не имею в виду то слово, которое мы используем, когда говорим о врождённом свойстве или черте характера, то есть когда человек ведёт себя определённым образом по своей природе.
Конечно, есть много причин писать слово с большой буквы. Прежде всего, создание имени собственного – это акт именования некой сущности. Так, на английском мы пишем слова «мама» и «папа» с большой буквы, чтобы отделить роль от конкретного человека. Мне же нужно было дать имя жизненной силе, которая отвечает за спонтанное раскрытие потенциала. Некогда эту силу роста означало слово «развитие». Теперь под ним скорее имеется в виду формирование чего-либо в процессе времени или, что даже хуже, возрастная периодизация детства. В таком определении полностью утрачен смысл внутренних пружин жизни, спонтанно разворачивающегося потенциала. Слово «развитие» прекратило существовать в прежнем виде, можно сказать, утратило признаки жизни. Теперь под ним подразумевается внешняя форма того, что происходит, лишённая при этом духа.
Написать слово с большой буквы также значит олицетворить его, то есть дать ему жизнь, если у него пока её нет. Здесь есть доля иронии, если мы говорим о Природе, поскольку это и есть сама Жизнь. В том смысле, что это суть или, по крайней мере, одна из составляющих той спонтанной жизненной силы, которую нам так и не удалось воссоздать, повторить или объяснить. Это самая большая загадка нашей Вселенной.
Но вот в чём загвоздка: наука предпочитает игнорировать то, чего не может объяснить. Например, наука спотыкается при одной только мысли о любви. Но притворяться, что чего-то не существует, только потому что мы не можем найти этому объяснение, с нашей стороны будет довольно примитивно, если не сказать откровенно глупо. Поэтому, когда я пишу слово «Природа» с большой буквы, говоря о спонтанном раскрытии потенциала, я делаю это в попытке исправить великую ошибку. Я прошу прощения у Вселенной за нашу ограниченность, из-за которой мы отрицаем существование чего-то, просто потому что не понимаем этого.
Ещё, олицетворяя понятие, мы делаем его действующим лицом, то есть наделяем, так скажем, собственными разумом и волей. Не употребляя слова, подразумевающие такого рода деятельность, мы упускаем из виду тот факт, что эта жизненная сила играет самую значительную роль в раскрытии потенциала ребёнка. Да, именно мы должны обеспечить условия, благоприятные для этого раскрытия, но мы не можем заставить его случиться. Как всем нам известно, бесполезно требовать от детей, чтобы они выросли. Мы не можем этого требовать даже от себя. Однако мы можем наблюдать эту жизненную силу. И помогать ей. На самом деле, наша роль как родителей, учителей и даже целителей должна рассматриваться как нечто сродни роли акушерки для Природы, в одиночку выполняющей все движения и тяжёлую работу. Не признавая уникальную роль Природы в этом смысле, мы перестаём осознавать сам этот факт, как, похоже, и обстоит сейчас дело в науке и обществе.
Когда мы пишем слово «Природа» с большой буквы, мы не только признаём её роль в раскрытии потенциала, – более того, мы отдаём ей дань уважения. Для тех из нас, психологов развития, кто действительно понимает, что происходит, было бы пренебрежением не преклонить колено в традиционном смысле слова. Заглавная буква – это моя попытка склониться перед Природой, служить ей, вечно учиться у неё и выражать ей своё благоговение, почтение и уважение.
Таковы мои объяснения. Им можно было бы посвятить книгу и, может быть, далеко не одну – в наши-то дни. Тогда мы бы вернули Природе её законное место как жизненной силе, как источнику всех внутренних пружин, которые проявляются через наши инстинкты и эмоции, в постоянном стремлении к тому, чтобы формы жизни стали всем, на что они способны.
Хотя именно так я мыслил, когда впервые начал писать слово «Природа» с большой буквы, меня всё же потрясла до глубины души пятая глава об одушевлённости из книги Робин Киммерер «Голос земли». По правде говоря, я даже не знал, что есть такое слово «одушевлённость» (на английском это лингвистический термин «animacy» – прим. перев.). То, как автор описывает языковую ситуацию в науке в частности и в английском языке вообще, глубоко откликнулось мне. Это полностью соответствует моему опыту как психолога развития в мире, где язык, на котором мы говорим о развитии, лишился самой своей души.
На самом деле, психологом-то я решил стать в первую очередь из-за названия этой науки. Я собирался поступать на медицинский – и даже был принят в несколько мединститутов, – когда вдруг осознал, что в действительности то, чем я хочу заниматься, – это понимать людей изнутри. Я хотел разобраться, что движет нами, когда мы действуем определённым образом. В те времена термин «психология» всё ещё значил «наука о духе», то есть «о том, что движет нами». Как раз это меня и интересовало, этого я и искал.
Представьте себе мой ужас, когда, дойдя до аспирантуры, я обнаружил, что психология официально стала наукой о поведении, а не о его внутренних пружинах. Я не собирался менять курс только потому, что истинный смысл слова был утрачен, и продолжил делать своим жизненным призванием науку об инстинктах и эмоциях. Без этого взгляда я бы в принципе не смог понять детей. Когда я выступал на профессиональных психологических конференциях, моей обычной – и безапелляционной – темой было восстановление истинного духа психологии.
Но вернёмся к одушевлённости. Мы как животные так названы, потому что у нас есть это свойство бытия, эта невероятная спонтанная жизненная сила, которая движет нами изнутри наружу, у которой есть цель и смысл и которая стремится к реализации нашего потенциала. Как так получилось, что мы утратили язык одушевлённости? Некоторые культуры и языки его, конечно, сохранили, но английский язык и порождённые им культуры – нет. Возможно, это сохранилось в языках аборигенных народов, потому что они жили в основном в естественных условиях и их языки развивались в согласии с природой. Сейчас эти языки находятся под угрозой исчезновения, а вместе с ними и способность привносить в сферу осознанности то, что является самой сутью нашего бытия.
Эта идея должна быть в центре нашего сознания и при воспитании детей, особенно если учесть, что даже понятие «воспитывать, взращивать» подразумевает раскрытие потенциала. Наш колонизированный и урбанизированный английский язык подводит нас в этом. Эмпирический язык науки – тоже. Не в том смысле, что он говорит что-то не то, а в том смысле, что он не говорит о том, о чём нужно говорить. Тогда писать слово «Природа» с большой буквы – значит вернуться к языку одушевлённости, к языку, который начинается с признания жизненной силы как источника всех наших внутренних пружин. Мы должны признать эту спонтанную силу роста, даже если не можем объяснить или понять её. Более 400 лет мы провели под коварным влиянием так называемых отцов эмпирической науки, которые вместе с водой выплеснули ребёнка. Нам нужно вернуть этого ребёнка обратно. Это не скомпрометирует науку, это просто возвратит её на положенное ей место.
Гордон Ньюфелд
Перевод Надежды Шестаковой
Источник: https://neufeldinstitute.org/editorials/why-i-capitalize-nature/
В продолжение темы еще несколько статей: