Как наши дети могут стать психологически устойчивыми, стрессоустойчивыми, способными восстанавливаться после тяжелых событий? Об этом статья Хезер Фергюсон.
Одними из первых питомцев в нашей семье были цыплята, милые двадцатидневные малыши породы Бафф Орпингтон, Австралорп и Красный Род-Айленд. Будучи новичками в разведении кур, мы с мужем учились ухаживать за ними одновременно с нашими детьми. Но с самого первого дня я заметила, что один цыплёнок отличался от других. Он был намокшим, и казалось, что ему очень холодно. Я оставила это наблюдение при себе, в то время как моя дочь с любовью кормила и следила за здоровьем каждого цыплёнка.
Через день у этого малыша на попке стал налипать помёт – и, как любая другая мать, моя дочь с любовью вытирала его каждый раз, когда видела. К этому времени даже она заметила, что этот цыплёнок не блещет здоровьем. Она назвала его Кормление, сокращённо Кормик, потому что в её 7-летней голове была идея, что этому малышу необходимо питательное кормление. Другие цыплята отталкивали его от кормушки и от тёплого красного света, а он так в них нуждался. Моя дочь плакала, переживая за этого малыша, ведь в своей игре она была его матерью-наседкой.
К третьему дню мне уже не верилось, что этот цыплёнок выживет. В моём материнском сердце поселилась большая боль, мне хотелось защитить своих детей от жестокой реальности фермерства и самой жизни. Я много раз сама вытирала ему помёт и приносила его к кормушке, расталкивая других цыплят на пути.
Для меня не стало неожиданностью, что на третью ночь Кормик умер. Дети спали. Всё моё существо не хотело им об этом говорить. Я думала, если они спросят, то я малодушно отвечу: «Ночью он ушёл».
К счастью для меня и для моих детей, они уже были слишком сообразительны для таких эвфемизмов и такой фокус с ними бы не прошёл. К счастью для меня и для детей, моя собственная мать снабдила меня даром слёз, и я знала, насколько они ценны и полезны. И всё же это было тяжело, ведь прошло всего три дня с начала их фермерства и обладания питомцами, а их сердца были переполнены любовью к цыпляткам.
Когда дочь узнала о том, о чём она сама догадывалась, но отчаянно пыталась избежать и отрицать, она заплакала. Она плакала сильно. Она плакала долго. Она ревела. Это длилось целыми днями и казалось, никогда не закончится. И снова всё внутри меня желало забрать у неё эту боль, желало притвориться, что это всё неправда.
И всё же я знала, что слёзы не будут длиться вечно, а грусть необходимо было почувствовать. Я также знала, что нам нужно было как следует попрощаться с этим цыплёнком. Так что мы сделали то, что многие родители делают интуитивно, – мы устроили ему похороны. Мы сделали крест. Мы вырыли ямку. Мы поговорили про Кормика и про ту драгоценную маленькую жизнь, которую он прожил. Мне кажется, что мы все четверо плакали. Мы все превращались в фермеров-любителей и взращивали свою собственную психологическую устойчивость.
Чуть позже в этом же году мы потеряли ещё одного цыплёнка, его унёс орёл. Тогда случилось ещё больше слёз. После пары проникновенных рыданий дочь сказала: «Мне грустно, но во второй раз уже проще».
И в этом всё дело. Конечно, развитие в нас психологической устойчивости – не главная жизненная цель наших питомцев, но они точно хорошо справляются с этой задачей! Если детские сердца достаточно мягкие, чтобы чувствовать грусть и утрату – эти столь хрупкие эмоции, – то это готовит детей к будущим потерям, с которыми они столкнутся в жизни.
У нас больше не пропал ни один цыплёнок. Все они выросли и стали петухами или несушками, и у них были прекрасные имена, например Лапша, Стартино и Cправедливость Великолепная. Один из петухов стал нападать сзади на моего 4–летнего сына, демонстрируя свою альфу, но это уже другая история. Сын не очень-то и грустил, когда мы отдали этого петуха.
Но когда его бойцовая рыбка по имени Монк-Монк умерла, он много плакал. Позже, когда умер его любимый попугайчик Рио, он поплакал и поместил его с любовью в коробку, бережно сложил ему крылышки и сфотографировал его прекрасное мёртвое тельце.
Было ещё много разных расстройств, стрессовых событий и потерь: когда не пригласили на день рождения, не выбрали на ведущую роль в спектакле, не получилось забить гол в последний момент на игре в баскетбол, учитель не вёл себя по-доброму или заботливо. Это всё поводы для того, чтобы помочь нашим детям чувствовать себя уязвимо, однако мы часто застреваем в своём желании всё исправить и вместо этого стараемся их подбодрить: «Ты им нравишься, просто они не могут пригласить на день рождения всех; надо было дать эту роль тебе, вас плохо распределили; ты отличный игрок, тебе просто не повезло; это плохой учитель». Это наш естественный инстинкт – сделать как лучше для наших детей, однако, если мы просто приглашаем их слёзы по поводу всего, что не получается, это развивает в них психологическую устойчивость к будущим утратам. Поэтому смерти Кормика и Рио были важными кирпичиками в выстраивании этой устойчивости у моих детей.
Годы спустя, когда неизбежно приближалась смерть бабушки, – моя дочь особым образом предчувствовала и опасалась её – она написала ей любовное письмо. «Дорогая Бабуля, с чего начать? Ты, без сомнений, одна из самых вдохновляющих, важных и прекрасных людей, с которыми мне выпало счастье познакомиться. Моё сердце рвётся на части, когда я думаю о том, что мне больше не доведётся с тобой разговаривать, учиться готовить твои знаменитые тефтельки, смотреть «Миссис Даутфайр» и смеяться до потери пульса…» Она смогла, пусть и на короткий миг, взглянуть смерти в самые глаза и сказать о своей любви. Письмо продолжается с грустью в сердце, но и с некоторой уверенностью, что она справится с этой неизбежной утратой – так же, как она пережила смерть Кормика.
Бабушка умерла спустя короткое время после получения письма. Было много слёз, и они до сих пор иногда неожиданно появляются то тут, то там, но мы все пережили это, сохранив своё мягкое сердце. Природа подготовила нас к тому, чтобы выдержать стрессовые события, и если у нас получается жить в гармонии с врождённой мудростью нашего тела, у нас будет здоровая нервная система.
Моим детям встретится ещё немало стрессов и сложных испытаний, это часть нашей человеческой жизни. Однако я уверена, что у них внутри есть этот образец, как и у всех нас, этот опыт переживания небольших потрясений, не теряя своих чувств, и он будет направлять их на протяжении всей жизни.
Хезер Фергюсон
Перевод Ирины Маценко
Источник: https://neufeldinstitute.org/hatching-resilience/
