Смартфоны: наши дети в беде

от estel-the-fair
Смартфоны наши дети в беде

Пост-миллениалы ушли с тусовок в сеть: никогда ранее подростки не были в большей физической безопасности, чем сегодня. Но вот их психическое здоровье буквально на грани.

Статья написана на основе книги Джин М. Твенге, профессора психологии Государственного университета Сан-Диего, «iGen: Почему поколение Интернета растет менее бунтарским, более терпимым, менее счастливым – и совершенно неподготовленным к жизни – и что это значит для всех остальных».

Однажды этим летом около полудня я позвонила Афине, 13-летней девочке из Хьюстона, штат Техас. У неё айфон с 11 лет. Афина ответила на звонок таким голосом, будто только что проснулась. Мы поболтали о ее любимых песнях и телешоу, и я спросила, чем она любит заниматься со своими друзьями. «Мы ходим в торговый центр», — сказала она. «Родители отвозят вас туда и оставляют одних?» — спросила я, вспоминая времена, когда я училась в средней школе в 1980-е. Я просто обожала те несколько часов шопинга с друзьями без родителей. «Нет, я хожу вместе с семьей», — ответила она. «Мама с братьями идут впереди, мы с друзьями немного отстаём. Я говорю маме, если мы вдруг куда-то отходим, и каждые полчаса-час сообщаю, где мы».

Такие поездки в торговые центры случаются довольно редко – примерно раз в месяц. Куда чаще Афина проводит время с друзьями в телефоне, уже без присмотра. В отличие от подростков моего поколения, которые висели на телефоне (стационарном!), бесконечно сплетничая, нынешние дети общаются через Snapchat – приложение для смартфонов, где можно отправлять фотографии и видео, которые затем быстро исчезают. Они копят «снэпстрейки», показывающие, сколько дней подряд ты «чатился» со своим другом. Иногда сохраняют скриншоты особенно нелепых фотографий друзей. «Пригодится для шантажа», — говорит Афина. Она рассказала мне, что большую часть лета провела в одиночестве в своей комнате с телефоном. «Вот такое наше поколение», — говорит она. «Мы не знаем жизни без айпадов и айфонов — нам и выбора такого не дали. Я думаю, что мы любим телефоны больше, чем людей».

Я изучаю различия между поколениями на протяжении уже двадцати пяти лет. Начала я ещё будучи 22-летней аспиранткой по психологии. Обычно характеристики, определяющие поколение, проявляются постепенно и непрерывно. Сформировавшиеся когда-то убеждения и определенное поведение просто продолжает набирать обороты.

Миллениалы, например, представляют собой в высшей степени индивидуалистическое поколение, но индивидуализм начал расти с тех пор, как бэби-бумеры появились, выполнили своё предназначение и ушли. Я привыкла к плавным линиям графиков современных тенденций. И тут я начала изучать поколение Афины.

Примерно в 2012 году я заметила резкие изменения в поведении и эмоциональном состоянии подростков. Пологие склоны линий на графиках превратились в крутые горы и отвесные скалы, и многие отличительные черты поколения миллениалов начали исчезать. Я никогда не видела ничего подобного, хотя анализирую некоторые данные по поколениям аж с 1930-х годов.

Стремление к независимости, столь сильное у предыдущих поколений, в меньшей степени характерно для сегодняшних подростков.

Сначала я предположила, что это временное явление, но на протяжении нескольких лет целая серия опросов в масштабе всей страны показала, что тенденции сохраняются. Мы имеем дело не только с количественными изменениями, но и с качественными. Самая большая разница между миллениалами и их предшественниками заключалась в том, как они смотрели на мир. Сегодняшние подростки отличаются от миллениалов не только своими взглядами, но и тем, как они проводят время. Их будни радикально отличаются от будней поколения, достигшего совершеннолетия всего за несколько лет до них.

Что же произошло в 2012 году, что вызвало такие резкие изменения в поведении? С 2007 по 2009 год был мировой финансовый кризис, который оказал сильное влияние на миллениалов, пытавшихся найти место в нестабильной экономике. А в 2012 году количество обладателей смартфонов среди американцев перевалило за 50%.


Чем больше я изучала ежегодные опросы, посвященные взглядам и поведению подростков, и чем чаще разговаривала с молодыми людьми, как, например, с Афиной, тем яснее становилось, что их поколение сформировано смартфонами и сопутствующим ростом социальных сетей. Я называю их поколением I, или iGen. Представители этого поколения родились между 1995 и 2012 годами, растут со смартфонами, регистрируются в инстаграме ещё до средней школы и не помнят времён до Интернета. Миллениалы тоже выросли с Интернетом, но он не присутствовал в их жизни постоянно и не был под рукой днем и ночью. Самые первые представители iGen были в раннем подростковом возрасте, когда в 2007 году появился айфон, а в 2010 году, когда появился айпад, они были студентами. Опрос более 5000 американских подростков в 2017 году показал, что у троих из четырех есть айфон.

С появлением смартфонов и планшетов начались дебаты о пагубных последствиях экранного времени. Но всё ещё нет понимания, насколько серьёзно влияние этих устройств, выходящее далеко за рамки «всего лишь» снижения концентрации внимания. Появление смартфонов радикально изменило все стороны жизни подростков, от характера их социальных взаимодействий до их психического здоровья. Эти изменения коснулись молодых людей во всех уголках страны и в самых различных семьях: среди бедных и богатых, любого этнического происхождения, в городах, пригородах и небольших поселках. Там, где есть вышки сотовой связи, есть подростки, живущие в своих смартфонах.

Это чуждо и тревожно для тех из нас, кто с нежностью вспоминает свою «аналоговую» юность. Однако цель изучения поколений не в том, чтобы поддаться ностальгии по былым временам, а в том, чтобы понять, что происходит сейчас. Некоторые перемены от поколения к поколению могут быть положительными, некоторые – отрицательными, но чаще – и то, и другое. Сегодняшним подросткам нравится находиться в своей комнате больше, чем за рулем или на тусовке, поэтому они в большей безопасности, чем когда-либо. У них значительно меньше шансов попасть в автомобильную аварию и, поскольку у них меньше интереса к спиртным напиткам, чем у их предшественников, они менее подвержены проблемам, связанным с употреблением алкоголя.

Однако в психологическом плане они более уязвимы, чем миллениалы: уровень подростковой депрессии и самоубийств резко вырос с 2011 года. Представители поколения I находятся на грани самого серьезного кризиса психического здоровья за последние десятилетия – и это не преувеличение. По большей части эта тревожная тенденция связана именно с телефонами.

Даже когда некое громкое событие – война, технологический скачок, концерт в Вудстоке в 1969 году – приводит к формированию группы молодых людей, это никогда не становится единственным определяющим фактором для целого поколения. Меняются подходы к воспитанию, равно как и школьная программа и культура – и это все имеет значение. Но одновременный рост популярности смартфонов и социальных сетей вызвал тектонические сдвиги такого масштаба, каких мы не наблюдали уже очень давно. Если вообще когда-либо наблюдали. Существуют убедительные доказательства того, что устройства, которые мы сами вложили в руки своим детям, оказывают глубокое влияние на их жизнь – и делают их очень несчастными.


В начале 1970-х фотограф Билл Йейтс снял серию портретов на роликовом катке в Тампе, штат Флорида, известную как Sweetheart Roller Skating Rink. На одном из кадров полураздетый подросток стоит с большой бутылкой шнапса, заткнутой за ремень. На другом изображении мальчик на вид не старше двенадцати позирует с сигаретой во рту. Каток был воплощением собственного мира, свободного от родителей, где дети могли пить, курить и целоваться на заднем сиденье своих машин. На черно-белых фотографиях подростки-бумеры смотрят прямо в камеру Йейтса – эта уверенность в себе была рождена вместе с принятием собственных решений, даже (и особенно) если родители этого не одобряли.

Пятнадцать лет спустя курение потеряло часть своей романтики, но стремление к независимости определенно еще было – в то время я как раз была подростком поколения X. Мы с друзьями записывались на получение водительских прав на день своего шестнадцатилетия – чтобы поскорее получить возможность сбегать за пределы нашего пригородного района. На вопрос родителей: «Когда ты будешь дома?», мы отвечали вопросом: «А когда надо?»

Но независимость, столь заманчивая для предыдущих поколений, всё меньше притягивает сегодняшних подростков, которые значительно реже покидают дом без родителей. Сдвиг ошеломляющий: старшеклассники в 2015 году проводят дома больше времени, чем восьмиклассники в 2009.

Сегодняшние подростки также реже ходят на свидания. Начальную стадию ухаживания представители поколения Х называли «симпатией» и «нравились друг другу», теперь же дети просто «общаются» — как ни иронично звучит такое определение отношений для поколения, которое предпочитает текстовые сообщения реальному разговору. После того как два подростка некоторое время «пообщались», они могут начать встречаться. Но только около 56% старшеклассников в 2015 году ходили на свидания. Среди бумеров и представителей поколения Х это число составляло около 85%.

Вместе с уменьшением количества свиданий прослеживается и снижение сексуальной активности. Особенно резкий спад наблюдается у девятиклассников, среди которых число сексуально активных подростков сократилось почти на 40% с 1991 года. Теперь подросток впервые занимается сексом в среднем к весне 11-го класса, то есть на целый год позже, чем средний представитель поколения Х. Сокращение сексуальной активности среди подростков способствовало одной из самых позитивных (по мнению многих) молодежных тенденций последних лет: уровень рождаемости среди подростков достиг рекордно низкого уровня в 2016 году, снизившись на 67% по сравнению с пиком рождаемости в 1991 году.

Даже вождение – символ подростковой свободы, нашедший отражение в американской поп-культуре и таких кинолентах, как «Бунтарь без причины» и «Феррис Бьюллер берет выходной» – утратило свою привлекательность для сегодняшних подростков. Почти все старшеклассники из поколения бумеров к весне выпускного класса садились за руль. Сегодня же каждый четвертый подросток не имеет водительских прав к окончанию школы. Зачастую мама и папа настолько хорошо выполняют обязанности личного шофера, что нет острой необходимости водить машину. «Родители всегда меня подвозили, куда мне надо, и никогда не жаловались», — рассказала мне 21-летняя студентка из Сан-Диего. «Я не получала права, пока моя мама не сказала, что больше не может возить меня в школу». Она, наконец, получила права через полгода после того, как ей исполнилось 18. Все чаще подростки стали рассказывать мне, что именно родители настояли на получении водительских прав – что-то немыслимое для предыдущих поколений.

Независимость не бесплатна — чтобы заплатить за бензин или за бутылку шнапса, нужны деньги. В былые времена дети, стремясь самостоятельно оплачивать свою свободу, много работали. Часто сами родители подталкивали их к этому, чтобы показать цену доллара. Но представители iGen не так много работают и реже распоряжаются своими деньгами. В конце 1970-х годов 77% старшеклассников работали в течение учебного года, к середине 2010-х — лишь 55%. Число восьмиклассников, получающих зарплату, сократилось вдвое. Это снижение ускорилось во время экономического кризиса, но несмотря на то, что доступность работы вскоре была восстановлена, занятость подростков продолжила падать.

Конечно, откладывать ответственность, связанную с взрослением, придумало не поколение I. Представители поколения Х в 1990-е годы были первыми, кто сместил традиционные маркеры взрослой жизни. Они также были склонны к вождению, употреблению алкоголя и свиданиям, как и молодые бумеры, и с большей вероятностью занимались сексом и беременели в подростковом возрасте. Но выйдя из подросткового возраста, женились и начинали карьеру значительно позже, чем их предшественники-бумеры.

Поколению Х удалось растянуть подростковый возраст, как никогда прежде: его представители раньше начинали взрослеть и позже становились взрослыми. Начиная с миллениалов и продолжая поколением iGen, период юности стал снова сокращаться, но только потому, что откладывалось его начало. По всем показателям — выпивка, свидания, нахождение без присмотра — 18-летние теперь больше похожи на 15-летних, а 15-летние — на 13-летних. Детство теперь продолжается и в средней школе.

Почему сегодняшние подростки не только не спешат брать на себя ответственность, но и лишают себя удовольствий взрослой жизни? Перемены в экономике и воспитании детей, безусловно, играют свою роль. При информационной экономике, которая ценит высшее образование больше, чем ранний трудовой стаж, родители чаще уговаривают детей остаться дома и учиться, а не подрабатывать. Подростки, в свою очередь, похоже, довольны этим домоседством — не потому, что они такие прилежные, а потому, что их социальная жизнь проходит в телефоне. Им не нужно выходить из дома, чтобы провести время с друзьями.

Исследования показывают, что современные подростки отнюдь не ботаны. Восьми-, десяти- и двенадцатиклассники в 2010-х годах на самом деле тратят меньше времени на домашнюю работу, чем подростки поколения Х в начале 1990-х. Старшеклассники перед поступлением в колледж тратят примерно столько же времени на выполнение домашних заданий, сколько и их предшественники, равно как и на посещение различных дополнительных занятий и спортивных секций. Поскольку они при этом не трудятся за зарплату, у них остаётся больше свободного времени, чем у поколения Х.

Так на что же они его тратят? Представители iGen зависают в своей комнате в телефоне, в одиночестве и часто в расстроенных чувствах.

Смартфоны: наши дети в беде

Ирония здесь еще и в том, что несмотря на то, что они проводят гораздо больше времени под одной крышей со своими родителями, вряд ли можно сказать, что они ближе со своими мамами и папами, чем их предшественники. «Я видела своих друзей с их родителями — они не общаются друг с другом», — рассказала мне Афина. «Не отрываясь от телефонов, они просто повторяют: «Хорошо, хорошо, как скажешь». Они их просто игнорят». Как и ее сверстники, Афина отлично умеет отключаться от родителей, чтобы сосредоточиться на телефоне. Она провела большую часть своего лета, общаясь с друзьями, но почти все это было через текстовые сообщения или Snapchat. «Я сидела в телефоне больше, чем разговаривала с людьми вживую», — сказала она. «На моей кровати есть отпечаток моего тела».

И таких, как она, целое поколение. С 2000 по 2015 год количество подростков, которые видятся со своими друзьями почти ежедневно, сократилось более, чем на 40%, в последнее время спад был особенно резким. Дело не только в сокращении количества детских тусовок – меньше детей проводят время просто гуляя. Это то, чем обычно занималось большинство подростков: ботаники и качки, бедные и богатые, троечники и отличники. Роликовый каток, баскетбольная площадка, городской бассейн, укромные местечки для поцелуев — все это было заменено виртуальными пространствами, доступ к которым осуществляется через приложения и Интернет.

Вы можете подумать, что подростки проводят так много времени в сети, потому что это делает их счастливыми, но большинство данных показывают, что это не так. В ходе опроса «Мониторинг будущего», который проводится Национальным институтом по борьбе со злоупотреблением наркотиками по всей стране, двенадцатиклассникам ежегодно – начиная с 1975 года – задают более тысячи вопросов, а с 1991 года опрашивать стали ещё и восьмиклассников и десятиклассников. Их спрашивают, счастливы ли они и сколько своего свободного времени они тратят на различные виды деятельности, включая занятия, не связанные с гаджетами, такие как личное социальное взаимодействие и физические упражнения. В последние годы добавились вопросы и об «экранных занятиях»: об использовании социальных сетей, переписке в мессенджерах и просмотре веб-страниц. Наблюдается четкая закономерность: подростки, которые проводят больше времени за «экранными» занятиями, с большей вероятностью будут несчастливы, чем те, кто проводит свое время за пределами экрана.

Без единого исключения любая «экранная» деятельность связана с меньшим ощущением счастья, активность же вне экрана – с бОльшим. Восьмиклассники, которые проводят в социальных сетях десять и более часов в неделю, на 56% чаще говорят, что они несчастны, чем те, кто уделяет социальным сетям меньше времени. Согласитесь, десять часов в неделю — это много. Но те, кто проводит в социальных сетях от шести до девяти часов в неделю, по-прежнему на 47% чаще говорят, что они несчастны, чем те, кто использует социальные сети еще меньше. И совсем другая картина у тех, кто больше общается лично – они на 20% реже говорят о своём несчастье, чем те, кто проводит меньше времени друг с другом.

Чем больше времени подростки проводят у экранов, тем выше вероятность, что у них появятся симптомы депрессии.

Если бы надо было дать совет подростку, который чувствует себя несчастным, он был бы простым: отложи телефон, выключи ноутбук и сделай что-нибудь — что угодно — без использования экрана. Результаты опроса, однако, не доказывают, что именно экранное время приводит к несчастью – ведь также возможно, что именно ощущение несчастья привело подростков в сеть. Но другие, более свежие исследования показывают, что время, проведенное за экраном, особенно в социальных сетях, действительно вызывает несчастье. В одном исследовании студентов, у которых есть страница на фейсбуке, попросили в течение двух недель проходить короткие опросы на своем телефоне. Пять раз в день им приходило сообщение со ссылкой, по которой они должны были заполнить отчёт о своем настроении и о времени, проведённом на фейсбуке. Чем больше они использовали фейсбук, тем несчастнее себя чувствовали, но чувство несчастья не приводило впоследствии к ещё большему использованию фейсбука.

Сайты социальных сетей изначально созданы для того, чтобы связывать нас с друзьями. Тем не менее, сформированный по результатам опросов портрет iGen — это портрет одинокого, потерянного поколения. Подростки, которые ежедневно посещают социальные сети, но реже встречаются со своими друзьями лично, с наибольшей вероятностью согласятся с утверждениями: «Я часто чувствую себя одиноким», «Мне часто кажется, что всё интересное происходит без меня» и «Мне хотелось бы, чтобы у меня было больше хороших друзей». Чувство одиночества у подростков резко возросло в 2013 году и с тех пор остается на высоком уровне.

Это не всегда означает, что на индивидуальном уровне дети, которые проводят больше времени в интернете, более одиноки, чем дети, которые проводят меньше времени онлайн. Есть подростки, которые проводят больше времени как в социальных сетях, так и в живом общении со своими друзьями — подростки с такой высокой социальной активностью более общительны как онлайн, так и оффлайн, менее же общительные подростки — менее активны и онлайн в том числе. Но в среднем на уровне всего поколения, когда подростки проводят больше времени со смартфонами и меньше в личном общении, ощущение одиночества оказывается более распространенным явлением.

Так же и с депрессией. Еще раз – влияние гаджетов однозначно: чем больше времени подростки проводят у экранов, тем выше вероятность, что они сообщат при опросе о симптомах депрессии. У заядлых пользователей социальных сетей среди восьмиклассников риск депрессии повышается на 27%, в то время как у тех, кто занимается спортом, ходит на службы в церковь или даже делает домашнюю работу чаще, чем средний подросток, риск значительно снижается.

Подростки, которые проводят более трех часов в день за электронными устройствами, на 35% чаще склонны к мыслям о суициде и его планировании (это намного чаще, чем риск, связанный, скажем, с просмотром телевизора). Еще один показатель, который косвенно отражает растущую изоляцию детей, не может не шокировать своей двоякостью: с 2007 года уровень убийств среди подростков снизился, а вот число самоубийств возросло. Поскольку подростки стали проводить меньше времени вместе, они убивают себя чаще, чем друг друга. В 2011 году впервые за двадцать четыре года уровень подростковых самоубийств превысил уровень подростковых убийств.

Депрессия и самоубийства имеют много причин – переизбыток гаджетов явно не единственная. Более того, уровень подростковых самоубийств был значительно выше в 1990-х, задолго до появления смартфонов. С другой стороны, примерно в четыре раза больше американцев сегодня принимают антидепрессанты, которые зачастую свидетельствуют о лечении тяжелой депрессии, тесно связанной с суицидальными наклонностями.


Какая же связь между смартфонами и очевидным психологическим дистрессом, который испытывает это поколение? Несмотря на то, что дети проводят в социальных сетях круглые сутки, они все чаще чувствуют себя одиноко. Современные подростки практически не ходят на тусовки и проводят мало времени вместе, но, когда все же собираются, ведут подробный отчет – в Snapchat, Instagram, Facebook. Те, кого не пригласили, прекрасно об этом знают.

Таким образом, число подростков, которые чувствуют себя лишними, достигло рекордно высокого уровня во всех возрастных группах. Как и рост одиночества, подъем чувства покинутости оказался быстрым и значительным.

Особенно заметна эта тенденция среди девочек. По сравнению с 2010 годом, в 2015 году на 48% больше девочек (мальчиков на 27%) сообщили, что часто чувствуют себя брошенными. Девочки чаще пользуются социальными сетями, поэтому у них больше шансов испытать отверженность и одиночество, увидев, что их друзья или одноклассники собираются без них. Социальные сети к тому же взимают «психологический налог» с подростка: размещая публикацию, он с нетерпением ждёт одобрения в виде комментариев и лайков. Афина рассказала мне, что, публикуя фотографии в Instagram, она нервничает и переживает, что все подумают и напишут. «Иногда меня раздражает, когда я не получаю определенного количества лайков под фото».

Девочки чаще мальчиков склонны к депрессивному состоянию. Депрессивные симптомы у мальчиков участились на 21% с 2012 по 2015 год, а у девочек — на 50% — более чем в два раза. Рост самоубийств также более заметен именно среди девочек. В 2015 году девочки в возрасте от 12 до 14 лет кончали с собой в три раза чаще, чем в 2007 году, для сравнения – у мальчиков этот показатель увеличился в два раза. Уровень самоубийств среди мальчиков по-прежнему выше, отчасти потому, что они используют более смертоносные способы ухода из жизни, но девочки постепенно их догоняют.

Причина этой страшной тенденции, кроме того, лежит в том, что девочки чаще подвергаются кибертравле (или кибербуллингу). Когда мальчики травят друг друга, то, как правило, они прибегают к физической силе, в то время как девочки чаще подрывают социальный статус или разрушают отношения их жертвы. Социальные сети предоставляют девочкам средних и старших классов площадку, где они могут проявлять агрессию различной формы, круглосуточно подвергая остракизму и отвержению других девочек.

Руководства социальных сетей, конечно же, знают об этих проблемах и в той или иной степени пытаются предотвратить кибертравлю. Но их мотивы при этом, мягко говоря, неоднозначны. Благодаря недавней утечке информации с фейсбука выяснилось, что они предлагали рекламодателям пользоваться возможностью определения эмоционального состояния подростков на основе их поведения на сайте и вычислять «случаи, когда молодым людям нужно повысить уверенность в себе». Руководство Facebook признало, что документ настоящий, однако при этом отрицая, что предлагались «инструменты для таргетинга на основе эмоционального состояния пользователей».


В июле 2014 года 13-летняя девочка из Северного Техаса проснулась от запаха гари. Ее телефон перегрелся и расплавился прямо на простыни. Национальные новостные агентства подхватили эту историю, всячески запугивая читателей тем, что их мобильные телефоны могут самопроизвольно загореться. Однако для меня пылающий телефон был не единственным удивительным моментом в этой истории. Я подумала, неужели кто-то будет спать в кровати с телефоном? Вы же не можете просматривать веб-страницы, пока спите? И разве можно погрузиться в глубокий сон под периодически исходящую от телефона вибрацию?

Я преподаю в Университете Сан-Диего. Любопытства ради я спросила своих студентов, что они делают со своим телефоном, пока спят. Их ответы свидетельствовали об одержимости. Почти все спали со своим телефоном, положив его под подушку, на матрас или, по крайней мере, на расстоянии вытянутой руки от кровати. Они проверяли социальные сети прямо перед сном и тянулись к телефону, как только проснулись утром (вынужденно — все использовали телефон как будильник). Телефон – последнее, что они видят перед тем, как засыпают, и первое – после пробуждения. Если они вдруг просыпаются посреди ночи, то заглядывают в телефон. В речи они прибегают к словам, свидетельствующим о зависимости. «Я знаю, что лучше не смотреть в телефон перед сном, но я просто ничего не могу с собой поделать», — сказала одна студентка. Другие рассматривали свой телефон как продолжение своего тела или даже как возлюбленного: «Меня успокаивает, когда телефон рядом со мной ночью».

Может, это и успокаивает, но смартфон мешает подросткам спать: многие спят менее семи часов по ночам. Эксперты по сну говорят, что подростки должны спать около девяти часов в сутки. Подросток, который спит менее семи часов, значительно недосыпает. По сравнению с 1991 годом, в 2015 году на 57% больше подростков не высыпает свою норму. Всего за четыре года, с 2012 по 2015 год, на 22% больше подростков не спали и семи часов.

Сокращение количества ночного сна подозрительно совпало с появлением смартфонов. Два общенациональных опроса показали, что подростки, которые проводят три и более часа в день за электронными устройствами, на 28% чаще спят менее семи часов, чем те, кто тратит менее трех часов в день. Подростки, которые ежедневно посещают социальные сети, на 19% чаще недосыпают. Метаанализ исследований использования электронных устройств среди детей показал схожие результаты: дети, которые используют смартфон непосредственно перед сном, чаще спят меньше, чем нужно, чаще спят плохо и более чем в два раза чаще остаются сонными в течение всего дня.

Я стала свидетелем, как моя малышка, едва сделав свои первые шаги, уже уверенно водила пальчиком по экрану айпада.

Электронные устройства и социальные сети обладают особой способностью нарушать сон. Подростки, которые читают книги и журналы чаще сверстников, реже страдают от недосыпа — чтение может убаюкать их, или они сами спокойно могут отложить книгу перед сном. Просмотр телевизора по нескольку часов в день слабо связан с уменьшением количества сна. А вот привлекательности смартфона крайне тяжело сопротивляться.

С недосыпанием связывают множество проблем: нарушается мыслительный процесс и способность к рассуждениям, возрастает восприимчивость к болезням, чаще появляется лишний вес и повышается кровяное давление. Это сказывается и на настроении: люди, которые недостаточно спят, склонны к депрессии и тревожности. Опять же, трудно проследить точные причинно-следственные связи. Смартфоны могут вызывать недостаток сна, что приводит к депрессии, или же телефоны вызывают депрессию, что приводит к недосыпанию. Возможно, какой-то другой фактор может быть причиной как депрессии, так и недосыпа. Но смартфон, светящийся синим экраном в темноте, скорее всего, играет в этом далеко не последнюю роль.


Взаимосвязь между депрессией и использованием смартфонов доказана в достаточной степени, чтобы рекомендовать родителям ограничивать своих детей в использовании телефонов. Как рассказывает технический обозреватель Ник Билтон, так поступают несколько руководителей Силиконовой долины. Даже Стив Джобс ограничивал своих детей в использовании того, что сам же и создал. 

На карту поставлено не только то, как дети пройдут через свой подростковый возраст. Постоянное присутствие смартфонов вероятнее всего повлияет на них и во взрослой жизни. Среди людей, перенесших эпизод депрессии, по крайней мере половина снова впадает в депрессию в более позднем возрасте. Подростковый возраст является ключевым периодом для развития социальных навыков – а их практикуют в живом общении, которого у современных подростков крайне мало. В следующем десятилетии, скорее всего, станет больше взрослых, которые знают только подходящий для ситуации смайлик, но не выражение лица.

Я понимаю, что невозможно запретить гаджеты детям, привыкшим быть в сети круглые сутки. Мои дочери родились в 2006, 2009 и 2012 годах. Они ещё маленькие, чтобы проявлять черты подростков iGen, но я уже успела стать свидетелем того, насколько новые технологии вплелись в их жизнь. Моя младшая, едва сделав первые шаги, уже уверенно «свайпала» пальчиком по экрану айпада. Шестилетняя дочь попросила свой собственный мобильный телефон. Однажды я услышала, как моя девятилетняя дочь обсуждает по телефону новое приложение для успешного прохождения четвертого класса. Вырвать телефон из рук наших детей будет сложно, даже сложнее, чем тщетные попытки поколения моих родителей заставить детей выключить MTV и пойти подышать свежим воздухом. Но тут на кону куда более серьёзные вещи, поэтому нам необходимо приучать детей к осознанности в использовании телефона. Даже если нам удастся внушить детям важность умеренности, это принесёт огромную пользу. Воздействие как на психическое здоровье, так и на сон становится ощутимым, если ребёнок сидит в телефоне более двух часов в день. Средний показатель для подростка – около двух с половиной часов в день. Ввод мягких ограничений может спасти детей от этой вредной привычки.

Беседуя с подростками, я обнаружила моменты, вселяющие надежду, – сами дети начинают связывать некоторые свои проблемы с вездесущими телефонами. Афина рассказала, что, когда она всё-таки проводит время с друзьями вживую, они часто смотрят в телефон, а не на неё. «Я пытаюсь с ними о чем-то поговорить, а они даже не смотрят мне в глаза», — пожаловалась девочка. «Они глядят в телефон или на часы Apple Watch». «Каково это – пытаться поговорить с человеком, который на тебя не смотрит?» — спросила я. «Это ранит», — сказала она. «Да, ранит. Мои родители тоже так делали. Я могла говорить о чем-то суперважном для меня, а они даже не слушали».

Афина рассказала, что однажды она гуляла с подругой, которая переписывалась в это время со своим парнем. «Я пыталась поговорить с ней о своей семье, о том, что происходит, а она такая: «Ага, угу, да забей». Тогда я выхватила у неё телефон и швырнула его о стену».

Я расхохоталась: «Ты же в волейбол играешь! У тебя должно быть хороший бросок?» «Ага», — ответила она.

Эта статья написана на основе книги Джин М. Твенге, профессора психологии Государственного университета Сан-Диего, «iGen: Почему поколение Интернета растет менее бунтарским, более терпимым, менее счастливым – и совершенно неподготовленным к жизни – и что это значит для всех остальных».

Источник: https://www.theatlantic.com/magazine/archive/2017/09/has-the-smartphone-destroyed-a-generation/534198/

Перевод Ирины Гаран

Редактура Надежды Шестаковой

Фото: photogenica.ru

Дорогие читатели, в продолжение темы еще несколько публикаций для вас.

Похожие сообщения

Сайт «Заботливая Альфа» существует с 2013 года с целью поддержки родителей и специалистов, которые растят и обучают детей в русле теории развития на основе привязанности.
Наш сайт представляет собой библиотеку, в которой собрано большое количество научных исследований, интервью, теоретических статей и историй из личного опыта родителей, педагогов, психологов.
© 2013-2022 Alpha-parenting.ru Все права защищены. Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов публикаций. При перепечатке материалов гиперссылка на сайт обязательна.