Родители могут по-разному реагировать на агрессивное поведение детей. Как эти реакции влияют на дальнейшую способность взрослого человека проявлять инициативу, что-то менять в своей жизни, делать, совершать, пробовать, начинать, брать на себя ответственность и его способы взаимодействия в сложных ситуациях? Представляем вашему вниманию заметку Юлии Варлаковой.
Цель этой заметки – интегрировать и свести воедино две части моей работы, которые раньше жили отдельной жизнью: работу с родителями по поводу детско-родительских отношений и терапевтическую работу с отношениями в семейных парах.
Детское агрессивное поведение
Корни детского агрессивного поведения (а это не только физические атаки, но и крики, сарказм, ирония, самоагрессия и так далее) уходят в эмоцию фрустрации. Эта эмоция возникает, когда что-то идёт не так, это осознанное или неосознанное расстройство планов, ожиданий. Любой агрессивный человек фрустрирован, но это не означает, что каждый фрустрированный человек будет атаковать. У фрустрации есть и другие выходы:
а) изменить то, что пошло не так;
б) адаптироваться к тому, что этого не изменить;
в) уравновесить атакующий импульс противоположным (например, я злюсь на сестру, которая сломала мою башню из кубиков, но я ее люблю и бить не буду).
Часто взрослые относятся к детской агрессии как к специальному, преднамеренному и осознанному поведению, которое надо моментально пресекать. И именно воздействие на поведение становится основной точкой приложения усилий для борьбы с агрессией. В ход идет резкое пресекание агрессивных всплесков как чего-то неподходящего, а также наказания, пристыжения, укоры или молчаливое неодобрение.
Бывает и пристыжение без наказаний, завернутое в красивую конфетную обертку: «Мы же Ивановы, мы семья. Ивановы никогда не повышают голос на старших». Или холодный взгляд с укором, молчаливое неодобрение, тяжелые вздохи мамы или папы. И весь фокус на том, чтобы такое поведение не повторилось.
Но если мы регулярно пресекаем любое проявление неудобных эмоций и чувств, пресекаем поведение с помощью наказаний, пристыжений и других дисциплинарных мер, то воздействуем не только на агрессивные проявления, но и на проживание базовой эмоции, которая лежит в основе — на фрустрацию.
Назначение фрустрации
Фрустрация же сама по себе эмоция хорошая и полезная, как и все остальные. Она нам нужна для того, чтобы менять то, что не работает или идет не так. Быть фрустрированным — это значит быть живым.
Многие научные открытия были сделаны именно фрустрированными людьми, которых не устраивало то, что есть.
Эта эмоция двигает нас к тому, чтобы что-то начать делать. В том числе, что-то делать и во взрослых отношениях: брать на себя инициативу, пробовать, дерзать, быть фрустрированным от того, что партнеру плохо или больно, и искать возможность быть ответом на эту боль, брать на себя ответственность, делать что-то первым для второго, беспокоиться о том, что идет в отношениях не так, и так далее.
Реакции родителей на агрессию детей влияют на поведение последних в будущем
Далее приведу свои размышления про взрослых, навеянные терапевтической практикой. Не претендую на научность и достоверность своих наблюдений, не все так однозначно. Мы не знаем, каким именно образом психика начнет защищать своего хозяина, когда человек оказывается в очень уязвимой ситуации и сталкивается с болью и эмоциональными ранами. Поэтому это лишь мои наблюдения, сделанные на очень небольшом отрезке моей работы.
Если обобщить, то некоторые из моих клиентов говорят о своём детстве примерно следующее (дальше собирательный образ, ни о ком конкретно из моих клиентов речь не идет, все слова перефразированы и изменены. Главное — просто общий смысл):
— Я никогда не злилась, я была хорошим, послушным и удобным ребенком.
— Я не помню совсем ничего про свое детство. Не помню ничего плохого, значит, всё было хорошо.
— Как родители обращались с моим гневом, злостью, раздражением, агрессией?… Хм, я вообще не помню, чтобы я так себя вел. Кажется, я никогда не злился в детстве.
— Я злилась, но никогда даже не допускала мысли, что я могу это как-то выражать, что могу повысить голос на взрослых. Было обидно, но справлялась сама, пока никто не видел.
— У нас никто никогда не повышал голос друг на друга, моя мама никогда не злилась, а папа, когда злился, уходил на улицу. И я себе никогда не могла позволить проявить какие-то эмоции, которые могут не понравиться родителям.
— Я один раз был сильно расстроен и разозлен, начал кричать и что-то доказывать маме/папе. Меня резко остановили и наказали. Я больше никогда не повышал голос на родителей. Я четко усвоил, что так нельзя.
То есть проявлять злость, гнев, раздражение, вести себя агрессивно — всё это переживалось ребенком как нечто недозволительное, постыдное, не имеющее право быть. Настолько неприемлемым, что становится нормой быть всегда удобным, послушным и никак не проявлять те свои части, которые могут быть злыми, раздраженными или разгневанными.
Но маленький ребенок не может не быть фрустрированным, не может никогда не плакать, не кричать и не злиться. В его мире постоянно что-то идет не так. То ножницы не режут, то башня из кубиков упала, то в игру не взяли, то игрушку забрали, то мама не смогла взять на руки, выслушать, или не поняла. Это нормальный живой процесс, это жизнь.
И если такие переживания пресекаются и считаются неприемлемыми самыми близкими людьми — это ведь очень уязвимо и больно. Потом во взрослой жизни память услужливо прячет подальше то, что для психики чрезмерно и непереносимо. Либо человек это все помнит, но при этом рассказывает, как он раз и навсегда усвоил, что таким быть нельзя. А раз эти эмоции и чувства связаны с фрустрацией, то и быть фрустрированным — вариант так себе. И тогда в отношениях может появиться отстраняющееся поведение: это значит в случае конфликтов или сложных переживаний будет тенденция отстраняться, отдаляться, замыкаться, делать вид, что все в порядке, не реагировать на нужды и потребности другого человека.
Бывает, что постоянных ярких конфликтов нет, но отношения протекают по одному и тому же сценарию, когда один партнер (а иногда и оба) отстраняются от активного участия в отношениях, стараясь лишний раз не проявлять инициативу.
Это может выглядеть как равнодушие, но на самом деле является способом человека справляться с тем, что идет не так, и выживать.
— Я лучше не буду это делать, чтобы не сделать хуже.
— Я не понял, что нужно было что-то делать. Я даже не знал, что она чего-то ждала.
— Не знаю, почему я ничего не делаю, когда моему партнеру плохо и нужна помощь. Мои ноги становятся ватными, и я как будто парализован. Я не могу ничего сделать и даже сказать ничего не могу.
— Я не могу сделать ничего правильно, чтобы ему понравилось.
— Да все же в порядке, он просто раздувает из мухи слона.
— Я никак не могу угодить ему и лучше ничего не буду делать.
— Если я что-то начну делать, я снова все испорчу. Лучше пусть останется как есть.
Эмоция фрустрации либо не осознается, либо не может выполнить свою работу и найти свой выход через изменения. Человек замирает и отстраняется.
Конечно, это не значит, что если в детстве проживание и выражение фрустрации пресекалось, то это всегда будет влиять на взрослую жизнь. Наша психика очень гибкая, поэтому мы способны адаптироваться, восстанавливаться. В нашей жизни всегда могут встретиться люди, рядом с которыми мы сможем оттаять и сделать еще один шаг к эмоциональной и психологической зрелости.
Но бывает и так, что то, как родители обращались с эмоциями ребенка, становится неосознанной моделью поведения в стрессе, в конфликте. Если снова вернуться к детям, то я в своей работе опираюсь на психологию развития и на модель развития на основе привязанности. Ее автор — Гордон Ньюфелд, канадский психолог и психотерапевт, говорит о том, что когда ребенок ведет себя агрессивно, наша задача — видеть глубже поведения.
Задача взрослых — не отсекать агрессивное поведение как что-то постыдное, недостойное, неправильное, неподходящее. Конечно, при этом мы можем останавливать неподходящее поведение ребенка и мы не подразумеваем под принятием полную вседозволенность. Но не в этом заключается основная работа с агрессией. Если мы поймем, чего не хватает в эмоциональном и психологическом развитии ребенку, который не может вести себя иначе, кроме как агрессивно, то сможем помочь его фрустрации находить другие выходы, кроме атаки.
Юлия Варлакова
Фото: photogenica.ru
Дорогие читатели, о детской агрессии вы можете прочесть в этой подборке.
